Я купил шокер. Я стал ее тенью. Шесть дней кряду я со всеми возможными предосторожностями провожал ее до дому, стараясь держаться далеко и незаметно.
Я уже говорил, что я ничтожество?
Она просто исчезла. В частном секторе трудно было не выглядеть подозрительным, преследуя вечером одинокую девушку. Приходилось отпускать ее далеко вперед, иногда позволять повернуть за угол и лишь чуть погодя идти следом. За одним из таких углов я и увидел абсолютно пустую улицу. Ни девушки, ни подозрительных теней, никого. Я бегал по спящим улицам в надежде увидеть хоть какой-то случайный знак, услышать крик — ничего. Потом я колесил по этим же улицам на машине, мотался по близлежащим районам до тех пор, пока небо не начало светлеть. Ничего. Я опять облажался.
Пятое фото на холодильнике появилось пару дней спустя. Ее не нашли.
Я не знал, что делать, я отключил уведомления чата поисковиков, больше не заходил к ним на сайт. Перестал ездить по городу, старался не смотреть в лицо прохожим. Я могу найти жертву, но ничего не могу сделать. Ничтожество, какое же я ничтожество. Даже чертову зажигалку я умудрился где-то потерять. Наверное, когда метался по темным пригородным улочкам. Пять лиц с холодильника смотрели на меня с презрением. От их взглядов голова пульсировала тупой болью. У меня пропал аппетит, я боялся заходить на кухню — без крохотной лампады из фиолетового пластика я чувствовал себя беззащитным перед их обвиняющими взглядами.
В метаниях и самоуничижении прошло недели две, потом я сорвался и снова начал поиск. Если я мог хоть что-то сделать, я должен был пытаться. День за днем я крутился по вечернему городу, пересаживаясь с автобуса на метро, с метро за руль, бродил пешком по темным переулкам и улицам частного сектора, теряя ощущение времени. В голове пульсировал болью один вопрос: кто? Кто? Ктоктоктоктокто…
Свою шестую я нашел не на улицах. Я нашел ее, как и первых, в чате поисковиков. Да, вот так просто: решил снова следить за ориентировками, и третья из просмотренных болезненно вонзилась в мозг — эта! Ее! Не! Найдут! Боль вкрутилась в глаз тупым шурупом, меня опять вырвало. Дрожа от слабости я распечатал новое фото и повесил на холодильник. Поиск по чату дал примерное время исчезновения — неделю назад. Мы разминулись на улицах, я не успел, я подвел и ее. В тот вечер я напился. Это слабо помогло, головная боль донимала даже в пьяном полусне. Шесть пар глаз с холодильника, казалось, сверлят меня сквозь стену, отделяющую кухню от комнаты. Ты ничтожество, шептали они в темноте кухни. Ты никто, ты подвел нас всех.
На следующий вечер случилось то, чего я никак не ожидал. Она голосовала у обочины. Очень красивая, длинноволосая, с голубыми глазами и милой улыбкой. Аспирантка, у нее начались вечерние лекции, с которых она не успевает на свой маршрут. Несмотря на мучительную пульсирующую боль, мне с трудом удавалось отвести от нее глаза и следить за дорогой. Неужели и ее? Да, твердила боль, да, уверяло чутьё. Ее. Ее не найдут.
Я никогда не был особо красноречив с женским полом, но в тот вечер превзошел самого себя. Я был убедителен, а осторожные разговоры об опасности вечернего автостопа она восприняла как трогательную заботу. Оксана.
Да, страшно, конечно, а что делать?
Нет, каждый день на такси она не потянет.
Как-то незаметно за разговором мы доехали до общежития. Пока я думал, как же мне теперь сопровождать ее по вечерам, она вдруг, немного смущаясь, спросила меня о планах на завтрашний вечер. Не совсем верно истолковав мое немое изумление, она пояснила, что ехать домой с кем-то, уже знакомым, было бы все же не так боязно, чем ловить каждый раз новую машину. Тем более, что даже в городских новостях стали упоминать о исчезновении девушек. Если мне по пути… Конечно, она заплатит… Кое-как справившись с онемевшим языком, я уверил ее, что мне по пути. Что я буду счастлив видеться с ней каждый вечер, и категорически отказался от денег.
В тот вечер я увез с собой благодарную улыбку и легкое пожатие тонких пальцев. Так начались наши отношения. Если бы я знал, чем они закончатся.
Оксана любила брать инициативу в свои руки, а мне не мешало даже то, что при взгляде на ее лицо за правым глазом начинала пульсировать боль. Мое чутьё кричало — она! Ее! Но я уже не придавал этому значения — я ведь был рядом! Я не просто возил ее в общагу, мы ходили в кино, ужинали вместе в кафешках, гуляли и целовались. Так прошло две недели, две, наверное, самых счастливых недели в моей жизни. А потом…