— Ступай куда хочешь.
Недолго солдат в дорогу собирался. Уложил в котомку хлеба краюшку, штоф водки, прихватил кисет с табаком и отправился в путь. «Пойду на родимую сторону, отца с матерью да братьев и сестёр повидаю», — думает.
Шёл он долго ли, коротко ли, дорожные припасы на исходе, а идти ещё долго надо. Сел на придорожный камень отдохнуть, пошарил в котомке, достал последний ломоть хлеба и только хотел закусить, как, откуда ни возьмись, появился перед ним стар-старичок:
— Подай, служивый, милостыньку!
«Сам-то как-нибудь обойдусь, — подумал солдат, — а старому, убогому, где взять?»
И отдал старику последний ломоть:
— Не взыщи, больше у меня ничего нету.
Поблагодарил старик Ивана, принялся за еду. А солдат поднялся, подтянул ремень потуже и пошёл дальше. Шёл, шёл и вспомнил: «Ведь в штофе водки ещё немного осталось, дай допью, авось про голод забуду». Достал из котомки посудину, а в ту самую минуту другой старик перед ним оказался:
— Ох, служба, болят мои старые кости! Угости водочкой, легче мне станет!
Подал ему солдат штоф:
— Пей, дедушка, на здоровье!
А сам стал путь продолжать. Дошёл до небольшой речки, присел на берегу и достал кисет. А табаку там осталось на одну цигарку.
В ту пору рядом с ним очутился третий старик:
— Угости табачком, добрый человек!
Отдал ему солдат остатки табаку, а сам поднялся и пошёл дальше. Версту ли, две прошёл — глядь, а все три старика идут навстречу.
— Не пожалел ты своих дорожных припасов, последнее нам отдал. Теперь видим: хороший ты человек, добрый. Пойдём, погостишь у нас денёк, отдохнёшь.
Привели старики Ивана в избу. Баню истопили. Намылся солдат, напарился. Накормили его всякими кушаньями и спать на пуховую перину уложили.
На другой день после завтрака стал солдат прощаться с хозяевами:
— Спасибо за хлеб, за соль, за тёплый постой. Надо мне вперёд подвигаться, к дому.
Самый старший старик подал солдату суконку:
— Понадобится помощь, кликни только: «Из дедовой суконки!» — увидишь, что будет.
Другой старик подал ему книгу:
— Когда понадобится, разверни, почитай эту книгу — сразу поймёшь, что надо делать.
— И от меня тебе награда, — сказал третий старик и подал Ивану нагайку. — Скажи: «Дедова нагайка, помоги». Она знает, что делать.
Поблагодарил солдат стариков за подарки, распростился и отправился в путь-дорогу.
Шёл с утра день до вечера. Завела дорога в глухой, тёмный лес. Солнышко закатилось, и сделалось так темно — глаз выколи, не видно. Вдруг провалился солдат в бездонную пропасть. Долго летел вниз, и наконец забрезжило, светлее и светлее стало, а свет такой, как на земле в ясную месячную ночь бывает. И тут почувствовал Иван под ногами землю. Увидел в земляной стене пролом. Пролез в пролом и очутился в подземном царстве. Открылись леса, поля широкие, вдали горы видать, а в долинах реки, озёра — всё как наверху, только свет не такой, как на земле, но всё хорошо видно. Миновал солдат одну гору. За горой ворота показались и большая площадь, глазом не охватить, обнесена высоченным забором. Ворота на запоре, рядом узенькая калитка не закрыта. Солдат проскочил в калитку и увидал чертей видимо-невидимо. Суетятся, спорят о чём-то, кричат:
— Мне, мне отдайте эту душу!
Подскочили ещё три чертёнка:
— Нет, нам отдайте, нам!
С визгом, с криками набежало ещё много чертей. Толкаются, бранятся:
— Сегодня совсем мало душ к нам пришло. Делите эту на всех!
Тут один чертёнок заметил солдата и закричал:
— Смотрите, смотрите, ещё один!
И тотчас окружили солдата черти со всех сторон. Галдят, тянутся к нему руками, копытами землю роют. Иван мешкать не стал. Крикнул: «Из дедовой суконки!» В ту же минуту стали перед ним солдаты. Спрашивают:
— Что прикажешь?
— Караульте все ходы и выходы! Никого отсюда не выпускайте!.. — И тут же приказал: — Дедова нагайка, помоги! Проучи чертей, чтобы навек запомнили!
И пошла потеха. Входы и выходы солдаты из дедовой суконки сторожат, а нагайка принялась чертей охаживать. До тех пор чертей стегала, покуда они не взмолились:
— Пощади, служивый! Проси чего хочешь, оставь только нас в живых!
— То-то же! — сказал Иван и скомандовал: — В дедову суконку!
Исчезли солдаты, а черти разбежались, попрятались кто куда.
— Дедова нагайка, марш в суму!
Скрылась нагайка, а к Ивану подошёл набольший чёрт и говорит:
— Хоть и напрасно ты побил, покалечил чертей, но за отвагу и храбрость твою могу тебя назначить главным караульным у наших ворот. Служба лёгкая. Сиди себе покуривай да строго следи, чтобы не пропустить к нам, кого не следует. Три года прослужишь, наградим и на белый свет переправим.