— Лада, что с тобой? — потрепала ласково таксу хозяйка и посмотрела в сторону кустов.
Там стояла, покачиваясь точно пьяная, большая рыжая собака.
— Бе… Бешеная!.. Вот она… — едва слышно сказала женщина.
Однако этот полушепот на поляне услышали все. Подростки бросились врассыпную. Посредине поляны возле своих игрушек остался один Витя.
— Собака, собака, иди сюда, — позвал он рыжую.
Таившаяся в кустах собака услышала знакомый голос и выбежала на поляну. Она поняла, какой опасности подвергается этот маленький человечек, чутьем поняла: рыжая очень опасна. Опасна не волчьей силой, не кошачьей ловкостью, а каким-то злым упрямством. В собаке боролись два желания: вернуться в кусты, уйти незамеченной от людей — и броситься на рыжую. Собака ушла бы, если бы вдруг маленький человечек не закричал испуганно:
— Мамочка, боюсь!
— Сынок! Витенька!..
В криках людей слышался зов о помощи.
Собака мощными скачками помчалась наперерез рыжей, которая приближалась к мальчику. Сейчас собака забыла о щенках, ради которых она так ловко хоронилась все лето, забыла, что вот уже в течение нескольких месяцев люди преследовали ее…
Собака настигла рыжую в двух шагах от Вити и сбила ее грудью.
Рыжая перевернулась через голову и даже не огрызнулась. Казалось, она совершенно бесчувственная. Собаке впервые приходилось встречаться с таким противником. Отскочив от поверженной, собака прикрыла собой уткнувшегося в землю лицом Витю.
Рыжая встала лениво, тряхнула кудлатой головой: желтая слюна ожерельем обмоталась вокруг крепкой шеи, остекленелые глаза смотрели перед собой, как в пустоту. Появлявшийся в них блеск был зол и страшен. Рыжая всем видом предупреждала сильную соперницу, чтобы она убралась с пути. В ответ собака оголила розовые десны. Белизной сверкнули зубы-кинжальчики. Собака чувствовала, как между ее широко расставленными ногами в страхе неподвижно лежит человечек. Не будь под ней ребенка, она в два счета расправилась бы с рыжей.
Между тем рыжая, опустив неестественно низко голову, медленно приближалась к собаке, дышала с присвистом, точно ее легкие были дырявы.
Собака одним прыжком преодолела разделяющее их расстояние и встала боком на пути рыжей, как это делали перед схваткой ее предки — волки. Рыжая будто не видела соперницу и шла вперед на мальчика. Собаке было знакомо и такое коварство. Стоит ей первой напасть и промахнуться, как рыжая сомкнет клыки на горле.
Рыжей, видно, надоела эта широкогрудая собака. Она привыкла, что в последнее время все при виде ее, поджав хвосты, убегали. А эта сама напала. И странно, не кусает, а только сбивает.
Собака в третий раз ударила грудью рыжую и едва увернулась от ее пасти — зубы щелкнули у самой морды. На этот раз рыжая устояла на ногах и, вся задрожав, вздыбилась над собакой, пытаясь сверху нанести решающий удар в шею. Собака воспользовалась ошибкой рыжей: встречным ударом опрокинула на спину, сомкнула челюсти на горле чуть пониже изжеванного уха, стала душить. Собака теперь могла одним движением перегрызть горло врага, но этого она почему-то не делала. Инстинкт подсказывал ей, что кровь рыжей опасна. Она только держала врага. Цепко, как учили ее люди.
Схватка протекала жестоко, но бесшумно. Только слышно было, как надсадно дышала рыжая, как она скребла лапами землю, вырывая траву с корнями…
Пока прибежал с ружьем Степан Терентьевич, собака оттащила рыжую подальше от Вити. Вернувшись к мальчику, ради которого она рисковала всем: жизнью, детьми, она лизнула его в лицо. Витя открыл глаза, сел, испуганно озираясь по сторонам.
— Собака, собака!.. — тихо сказал Витя и погладил свою знакомую по большой, тронутой ранней сединой голове.
Витина мама бросилась к сыну, обняла его и собаку. Прижав уши, собака настороженно сносила ласку этой женщины. Она не понимала, за что ее ласкают. Ведь она сделала только то, чему ее учили сами люди…
ГОЛУБАЯ ЛОШАДЬ
Разные пути ведут к мечте. С каких тропинок начинаются они? Иногда с таких крутых и трудных, что только удивляешься, откуда человек взял силу, чтобы дойти до заветной цели.
Счастлив тот, кто всю жизнь остается верным своей мечте. Сила этого чувства способна жизнь перевернуть.
Восьмой час лежал Азамат в кустах орешника, подобно волку, высматривая добычу. За спиной разноголосо ворчал и натуженно скрипел вековой лес. Низкие тучи угрюмо тащились по небу, цепляясь за высоченные макушки сосен, вспарывали разбухшие от воды утробы, и тогда дождь немилосердно хлестал на землю, на все живое.