— Вот и она!
Дорога к Академии художеств ведет через парк. Они окружили Киру — безмолвно, не тратя времени на объяснения, будто совершая нечто само собой разумеющееся. Первой нанесла удары Наташа, массированно, обеими руками по голове, потом по-боксерски в лицо, в одну из самых сокровенных «точек», удар в которые важен тем, что резко нарушает кровообращение. Кира пошатнулась, но не упала. Рука у Наташи точная, но не сильная, нежная. Она ударила опять и опять… Кира побежала, выронила папку, рисунки рассыпались по мокрой земле, она остановилась, растерянная, не понимая, что творится и что делать ей дальше. Виктория подбежала к ней, посоветовала вернуться за рисунками. Кира обреченно вернулась, собрала рисунки, и тут Наташа стала ее бить по лицу и била долго, не отрываясь, пока не устала, потом, утомившись, стянула с руки перчатку, и Кира, уже терявшая сознание, заметила на ее пальцах тяжкие кольца. Подошла Виктория и тоже ударила по лицу — раз, два, три… А Милочка подбежала и ногой — по ногам ее, по ногам… Альбертик отвернулся. «Не мужское это дело — бить, — объяснял он потом. — Для этого нужны хорошие женские нервы».
Они избивали ее, как явствует из обвинительного заключения, сорок минут и, конечно, устали. Можно было, разумеется, немного отдохнуть, потом бить дальше, но чувствовалось, что Кира вот-вот упадет, а надо было в полном сознании поставить ее на колени. Иначе торжество было бы неполным. Виктория ударила в последний раз и потребовала, чтобы Кира теперь опустилась перед ней на колени и извинилась за те слова.
Но оказалось, к удивлению Виктории, что поставить на колени человека, если он сам этого не хочет, не просто. Можно его повалить на землю, избить до потери сознания, но не поставить на колени, потому что в этом акте непременно должен наличествовать элемент, пусть неосознанной, добровольности. А Кира, наоборот, последним усилием сознания заставляла себя не опуститься на колени. И Виктория, Наташа, Милочка ощутили вдруг беспомощность перед этой жестоко избитой ими девушкой. Они начали суетиться и делали то, что в иной ситуации показалось бы, пожалуй, комичным: например, стали тянуть Киру к земле за пальто. Потом Милочка опять ударила ногой, по ногам, но тут в осеннем пустом парке послышались явственные шаги: в Академию художеств шли студенты, и компания быстро ретировалась, а Кира опустилась на землю…
Выйдя из парка, они дальше пошли не спеша, успокоенные, в состоянии легкой усталости. И одной лишь Милочке было не по себе, она не унималась, мучительно завидуя Наташе. «Научи и меня бить, — требовала она, — я тоже хочу, как ты…» «Научу, добродушно улыбалась Наташа, — но для этого нужно, — она поискала определение, рассмеялась, — живое пособие». «Живое учебное пособие», — улыбнулся Альбертик. Он уже отошел от тех тошнотворных минут и хотел показать себя мужественным, ироничным. «Найдем, научим, — решила Виктория, — да и мне покажи, Наташа, ловко это у тебя…»
Наташа смеялась: «Хотите, устроим „контору“ первому, кто появится сейчас на улице, кто бы это ни был. Хотите?»
Первой появилась Д. — тоже восемнадцати лет, тоже ровесница Виктории и Наташи; она возвращалась из театра и шла в том рассеянно-праздничном состоянии, когда ничего не видишь вокруг.
Виктория ударила ее по лицу. Д. выронила сумку, кинулась бежать, но ее нагнала Наташа, а потом Милочка…
Альбертик отвернулся.
Теперь, перед тем как изложить мнение на жестокость педагога, врача, социолога и психолога, которым рассказывал я в подробностях эту историю, разрешу себе небольшое отступление, посвященное так называемым немотивированным действиям.
Немотивированные, то есть необъяснимые и бесцельные, жестокие действия по отношению к совершенно, разумеется, неизвестному лицу, как и спонтанная жестокость, рассматриваются рядом криминалистов и социологов в качестве типического явления XX века, которое не имеет аналога в минувших столетиях. Суждение, разумеется, далеко не бесспорное, но совершенно бесспорно, что суды сталкиваются с подобными явлениями все чаще. Это подтверждается обилием соответствующих уголовных дел.
Чувствуя себя дилетантом в этой области я не углубляясь в существо явления, хочу лишь поделиться одним наблюдением. Жертвами безмотивных действии весьма часто оказываются удивительно хорошие люди, духовно одаренные, творческие личности. Возможно, именно мне попадались подобные дела и мои вывод субъективен. Тем не менее не могу умолчать о том, что мотив безмотивных действий открывался мне часто в личности потерпевших Создавалось впечатление агонии зла, наносящего последние слепые, беспорядочные удары по добру.