Да, они с мамой частенько завтракали здесь по утрам, с высоты третьего этажа наблюдая за тем, как город пробуждается ото сна. К счастью, сегодня у родительницы по графику стояло ночное дежурство, и уличить Ирину в сверхстранном поведении было некому. Мягко опустившись на один из стульев, девушка жадно втягивала прохладный ночной воздух, успокаиваясь.
Спустя некоторое время, когда смогла вернуть себе душевное равновесие, она отправилась на кухню и заварила себе крепкий чай. С сахаром и лимоном.
Беглый взгляд на настенные часы — половина четвертого.
«Ну, конечно! Самое время для чаепития! Ага!»
Иронично хмыкнув, Ира все же сделала пару крупных глотков, но взволнованно напряглась, теряя вдруг всяческий интерес к горячему напитку.
Припомнив кое-что, она машинально отставила чашку в сторону.
«Часы!»
Нервный смешок (больше похожий на истерический) сорвался с губ.
Глупо улыбаясь, Ирина мягкой поступью вернулась в свою комнату. Включила ночник. Распахнула настежь окно. Достала из нижнего ящика комода жестяную баночку со всякой мелочевкой. Не удержавшись, потрясла ею, точно погремушкой, и уселась на постель, скрестив ноги по-турецки.
Синицына помедлила пару секунд, прислушиваясь к внутренним ощущениям, и открыла баночку в конечном итоге. Прежде чем отставить в сторону, девушка выудила из нее одну единственную вещь — мужские часы.
«Его часы!»
С того дня, когда Вячеслав вручил их ей, минуло два с половиной месяца. Июль уже близился к концу. Позади остались все экзамены.
И школа. И даже ужасно скучный выпускной бал!
Все ушло безвозвратно. Кануло в бездну.
Хотелось верить, что впереди ее ждало безоблачное будущее.
Студенчество. Институт, о зачислении в который они с Ленкой узнали несколько дней назад. Да! Обе поступили! И их радости не было предела.
Не желая разлучаться, девушки выбрали для обучения один ВУЗ и одну профессию, мечтая также оказаться в одной группе.
«Ну, как выбрали…»
На самом-то деле выбрала Белова и благополучно уговорила ее.
А Ирине оказалось абсолютно все равно, куда идти и что изучать.
Она так и не смогла решить наверняка, кем хотела бы стать во взрослой жизни. Самоопределение у нее отсутствовало напрочь.
К счастью, ни мама Иры, ни родители Ленки не возражали.
Не давили. Не навязывали своего мнения.
Напротив, всячески поддерживали решение детей.
И неудивительно. Матери девушек тоже дружили, и уже много лет.
«Что до Славика…»
Девушка с волнением, с неким затаенным трепетом прикоснулась к массивным часам, воскрешая в памяти образ их хозяина. Красный не замечал ее с того самого рокового дня, когда Ирина додумалась так бездарно соврать ему про Юрку. И не поверил, когда она искренне старалась исправить ситуацию, рассказав правду.
«Ну, почти правду…»
Пришлось утаить информацию о своем родстве с Чижовым, потому…
Да потому что не готова она была признаться в этом злейшему школьному врагу. Опасалась недопонимания, унижений и насмешек с его стороны.
«Зря, наверное. Надо было сказать».
Ведь с тех самых пор Красницкий всячески избегал ее, точно прокаженную. Не смотрел, как прежде. Здоровался редко и исключительно кивком головы. Делал вид, что капитально сосредоточен на учебе.
А если называть вещи своими именами, то попросту игнорировал.
Впрочем, не общался он практически ни с кем.
Стал молчаливым. Угрюмым. Задумчивым и замкнутым.
Поговаривали, будто родители собираются отправить его в Европу, для обучения в каком-нибудь дорогущем престижнейшем заведении.
На все подобные предположения он всегда отвечал одинаково:
— Возможно! Я еще не решил! Меня здесь кое-что держит…
Однажды, прямо перед ЕГЭ (толком не понимая, зачем), поддавшись странному порыву, она попыталась сама заговорить с ним.
О! Тот холодный предостерегающий взгляд Ира помнила и по сей день.
Как и до ужаса странную фразу:
— Не надо!
Уточнять, чего именно не надо, Синицына не стала. Машинально кивнув, торопливо отошла в сторонку, стараясь не сгореть от неловкости и стыда.
И больше попыток нормализовать их отношения она не предпринимала.
А на выпускном вообще случился казус. Ленка разругалась с Красницким в пух и прах, потому что тот официально отказался устраивать ей обещанную встречу с ненаглядным Макаровым, если она не выполнит еще одно его дурацкое условие. Ирина стояла чуть в стороне и не слышала, о чем идет речь. А Белова, в свою очередь, категорически отказалась признаваться, за что обозвала парня козлом и щедро облила вином. Прямо из бутылки.
Просто буркнула обиженно, отвечая на ее вопросительный взгляд:
— Так ему и надо!
Вячеслав отправился домой, дабы сменить одежду, но обратно уже не вернулся. Со времен выпускного бала прошло чуть больше месяца.
Долгих. Мучительных. И с того момента они больше не виделись. Ни разу.
— Надеюсь, у тебя все хорошо! — прошептала Ирина в пустоту, бесцельно поглаживая циферблат сквозь защитное стекло. — Надеюсь, ты счастлив!
Терзаемая грустными воспоминаниями, Синицына медленно улеглась в постель и постепенно погрузилась в сон. Подарок Красницкого так и остался крепко зажат в ее ладони.