Я не смотрела на них, но чувствовала на себе их осуждающие и разочарованные взгляды. Они молчали, но их молчание было громче крика. Про беременность и Никиту я не стала рассказывать, потому что это должен решать только Сергей.
– Я никуда не пойду. Не оставлю его. Нет, – тихо говорю я, не отрывая взгляда от рук, на которых следы от веревок.
Аня обнимала меня, успокаивающе гладя по спине. Мне хотелось зарыдать у неё на плече, но слёзы тихо капали мне на руки.
– Как я могла не заметить, что ты влюблена... Я же всё в тебе замечала, а тут... Ты и Сергей, – шептала она с тоской в голосе. Снова укол вины, что скрывала это от родной сестры. Я могу только проговорить шёпотом:
– Прости, – посмотрела на неё. Никогда еще она не смотрела на меня с такой глубокой болью.
– Как мы не могли заметить, что под нашей крышей живёт чокнутая убийца? Хотя, я изначально подозревал, что у неё не все шарики на месте. Надеюсь, что это Чикатило в юбке будет в тюрьме надолго, – вмешался Андрей, который не отходил от Ани.
– Ульяна просто сорвалась, когда её мужа соблазнила малолетка, – слова Ульяны заставили меня поднять голову и посмотреть на неё.
Она прожигала меня насквозь глазами. Мне стало трудно дышать.
– Следи за словами, Кристина. Она похитила мою сестру и собирались убить, – прошипела Аня, прижимая к себе крепче.
У меня не было сил спорить с ней, да и что мне ответить? Если она права.
– Твоя сестра виновата во всем! Если бы она не лезла в семью, то этого бы не произошло. Мой брат лежит там только из-за Лены! – для меня эти слова – как сильная пощечина.
Он из-за меня сейчас там... Если с ним что-то случится, я не выдержу.
– Тётушка, не переходи снова границы. Ты у нас на испытательном сроке, – вмешался Андрей, но женщину трудно было угомонить. Ульяна выглядела непробиваемой и спокойной, несмотря на хаос, что творился вокруг. Более того, она, похоже, была готова продолжать копаться дальше с огромным удовольствием.
— А что вы скажите Никите? Его маму забрала полиция, а папа тяжело ранен. Кто ему сообщит, когда спросит про своих родителей? – она обратилась ко мне. – Может ты, Лена? Расскажешь ему, что с его семьёй сделала.
Эти слова эхом отдавались в моей голове. Краска сошла с моих щек, и моё сердце болезненно колотится о ребра, желая вырваться наружу. Я сжимаю кулаки и пытаюсь сделать вдох, но лёгкие словно наполнены песком.
Что я скажу Никите? Сможет ли он меня простить?
— Уйди, иначе я за себя не отвечаю. Иди к своей подруге, если так её защищаешь. Вы с ней два сапога пара.
Голос Ани напряжен, но я плохо её слышу. Навязчивые и острые слова Кристины продолжают звучать у меня в голове.
Кто ему сообщит, когда спросит про своих родителей?
Может ты, Лена? Расскажешь ему, что с его семьёй сделала.
Я слишком погружена в свои собственные мысли, что не замечаю, как в нашу сторону направился отец Сергея, старший Громов.
— Прекращайте! – рыкнул яростно мужчина. – Вы в больнице, а не на базаре. Сергей сейчас в тяжёлом состоянии, а вы нашли время, чтобы выяснить отношения. Если не замолчите, то покинете больницу. Тебя, Кристина, это касается в первую очередь.
Женщина сразу села, бросив в нашу сторону презрительный взгляд.
Мы с сестрой сидим на диване и молчим. Я слышу собственный пульс в ушах. Меня пытались убить. Хотели изнасиловать. На моих глазах застрелили мужчину, которого люблю, а его родственники считают виноватой меня. И я знаю, как со всем этим справиться. Я никогда не чувствовала такого чудовищного отчаяния.
Мы все вскочили, когда врач вышел к нам. Я смогла свободно вздохнуть, будто вынырнула из воды, когда он сообщил, что операция прошла успешно.
– Он будет находиться в реанимации еще неделю, а затем, когда состояние стабилизируется, его переведут в палату.
– Я хочу увидеть его... Можно? – мой тон становится умоляющим. Мне необходимо попасть к нему.
– Тебе всё мало? – фыркнула Кристина. Все уставились на меня, но я ничего с собой поделать не могу.
– Пусть идёт, — кивнул старший Громов.
– Спасибо, – прошептала я дрожащим голосом.
С его помощью мне удается попасть к нему на несколько минут. Я смотрю на Сергея, и моё сердце истекает кровью. Он лежит без сознания, с кучей датчиков и трубочек в теле, над ним висит пикающий монитор, на котором отображаются жизненно важные показания.
Я в ужасе подумала, что могла потерять его. Я осторожно подошла к нему на ватных ногах.
— Мне очень больно видеть тебя в таком состоянии... Мне очень жаль... Прости меня. Твоя семья считает меня виноватой и они правы... Если бы не я, то ты бы сейчас жил спокойной жизнью. Не лежал бы здесь..., –пробормотала я, и слезы неудержимо хлынули из глаз, затуманив зрение. Я разрушила его жизнь, и осознание этого добивает меня окончательно.
– Я должна была лежать здесь, а не ты, – всхлипываю я, ощущая себя полностью разбитой.
Через минуту, меня попросили выйти и поехать в квартиру. В их глазах все выглядело так, что мы с Сергеем за спиной Ульяны встречались, несмотря на её беременность. Я чувствовала себя такой грязной и опустошенной.
Как только приехала в квартиру, я дала волю своим эмоциям. Я психически и физически была не в порядке после всех событий. Не знала, как поступать дальше и какое решение будет правильным. Я запуталась в клубке из собственных страхов, сомнений и чувства вины.
На следующий день Аня сообщила мне, что Сергею становится лучше. Я готова отдать всё, чтобы он поправился. Быть рядом с ним... Но от меня одни проблемы. Я больше не хочу приносить беспокойство никому.
Люба узнала о случившемся и начала меня уговаривать поехать вместе с ней в деревню. Так она решила отвлечь от хаоса вокруг.
– Соглашайся. Тебе это очень поможет, – настаивает девушка.
Мне нужно подумать и собраться с мыслями, поэтому отвечаю ей:
– Хорошо. Я приеду.
Сергей
3 недели спустя...
Прошло три с недели с момента, как я очнулся. Реальность накрывает меня бетонной плитой, но добивает отсутствие Лены. Она уехала, оставив меня в больничной палате. Меня действительно ударили прямо в сердце. Боль пульсирует в груди и жаль, что нет никаких лекарств, чтобы избавить меня от разрывающей внутренности тоски.
Вначале я подумывал найти её и запереть в комнате, чтобы она никогда больше не думала покидать меня. Однако решил, что так сделаю только хуже, когда Аня рассказала мне о случившемся.
Я раскрыл правду перед всеми членами нашей семьи, чтобы не смели больше обвинять Лену и извинились перед ней, как вернётся.
– Пора уже отправляться, – вырвал из размышлений отец Ульяны. Он приехал за своей дочерью. Она беременна и в тюрьме не выживет. Тем более ей нужна помощь специалистов.
– Извини, Сергей, не думал, что моя дочь сможет так сильно опуститься. Мы с женой не понимаем, где мы свернули не туда в её воспитании? В какой момент она стала такой, – вздохнул мужчина, в его глазах промелькнула боль со смесью сожаления. Ни один родитель не желает видеть своего ребёнка на самом дне.
– Лев Романович, в этом нет вашей вины. Вы были хорошими родителями, – кивнул я, вспомнив, как много они делали для дочери.
– В Италии хорошая клиника. Там ей помогут, – он провел устало ладонью по лицу, после взглянул на меня. — Что будешь делать с Никитой?
– Он – мой сын. Ничего не изменилось. Только теперь его воспитывать буду я, – уверенно заявил я.
Мне всё равно, кто его родил, но рос он на моих глазах. Мои чувства и отношение к нему не изменились, как и у остальных членов моей семьи. Он – Громов и это не изменить.
– С таким отцом, он не будет скучать по ней, – похлопал по плечу.