На протяжении почти двух столетий великая традиция русской литературы была записана в сознании поколений и поколений благодаря школьной программе. Традиция эта сформировалась в 1830-е годы примерно в то же время, когда широкое распространение в России получила идеология романтического национализма, и литература заняла эту роль в связи с тем, что эта идеология романтического национализма утверждала, что литература и является главным способом выражения и самовыражения и сохранения нации. То есть, таким образом, эти два явления образовали своего роди синергетический эффект, вошли между собой в резонанс. Если романтический национализм поставил литературный канон, литературные традиции в центр национальной культуры, то самом этот канон, сама литература способствовала продолжению проблематики и развитию проблематики романтического национализма на протяжении десятилетий и столетий.
Сама эта идеология, о которой я говорю, возникла в Германии в конце 18-го века. Это была идеология национального объединения Германии. Слово "Германия" применительно к тем государствам и странам, о которых я говорю, является, конечно, анахронизмом. Никакой Германии в то пору не было, существовала 21 страна, где говорили на немецком языке. И идея, что нация, то, что представляет собой народ, представляет собой коллективную личность, наделенную общей душой и общим сознанием, созданная сначала в культурной сфере Гердером, а потом перенесенная в сферу политической, была выдвинута с целью обосновать политические лозунги создания единой Германии.
Гердер, основатель этой идеологии, видел в фольклоре, языке и литературе отражение национальной души и объединяющую силу, которая, несмотря на политическую фрагментарность Германии, может служить доказательством вообще того, что германский народ и германская нация существует как единый народ.
Эта идеология постепенно институционализировала роль национального поэта, создала самоинститут одного поэта, величайшего поэта, который отражает национальный дух, в творчестве которого выражается национальный дух. В Германии на эту роль постепенно выдвинулся Гёте, невзирая на то, что сам он относился к вот этому объединительному движению, к тому, что называл "шпрах патриотизмус" -- языковой патриотизм -- довольно скептически. Представление о нации, как об органическом единстве, как вот едином теле, о чем-то растущем и едином, было в значительной степени выдвинуто в противовес тогда существовавшей в Европе французской культурной гегемонии.
Нечего и говорить, что культурная политическая ситуация в России была совершено другой. В отличие от разделенной на множество стран Германии, Россия была централизованной многонациональной империей, которая в первые десятилетия 19-го века достигла невероятного и до того беспрецедентного политического значения и военной мощи, в особенности после победы над Францией в военных кампаниях 1812-1814-го года. Тем не менее, очень многие политические, социальные и культурные факторы сделали образованное сообщество русское чрезвычайно внимательным и восприимчивым к новым и необыкновенно модной идеологии, которая возникла в Германии и стремительно захватывала господствующее положение во всей Европе.
Сначала 18-го века, когда после петровских реформ Россия впервые выдвинулась и возникла как европейская политическая сила и часть того, что тогда называлось европейским концертом, то есть государств, влиятельных на европейской политической сцене, соотношение России и Запада всегда волновало и беспокоило национальную элиту. Было принято считать, что Россия отстает от Запада, но, тем не менее, это отставание воспринималось, скорее, с чувством спокойной уверенности. Предполагалось, что Россия -- это молодая страна, только и возникшая с петровскими реформами, и как молодая страна, поскольку это молодая страна, время на ее стороне, и она быстро догонит, преодолеет вот этот вот существующий разрыв.
Над рабским подражанием западным обычаям обычно смеялись, но в целом представление о том, что Россия должна учиться у более продвинутых и развитых стран Запада, никогда не подвергалось сомнению. По крайней мере, до времени Французской революции, а с некоторыми исключениями, и дальше вплоть до наполеоновских войн и восстания декабристов, когда, по выражению американского историка Николая Резановского, пути образованного общества и власти в России начали постепенно расходиться, "Расхождение путей", так он назвал свою книгу о судьбе русского образованного сословия.