– Мама… – прошептал он.
Женщина подняла глаза и несколько нерешительно протянула ему лейку. Алекс кивнул ей и присел рядом, чтобы поливать вместо нее, пока она, поджав под себя ноги, любуется своим детищем.
Мягкая коричневая кровать слегка пружинила, покачиваясь под хрупким тельцем Селены. Бедра девушки, скрытые тонкой тканью платья, ерзали, грудь часто вздымалась под скрежет пера о бумагу. Так мягко, мягко, тепло. Дрожь. Селена задумчиво обсасывала кончик ванильного мороженого, которое она позаимствовала из морозилки, периодически роняя пылкие взгляды на Локи.
Парень не обращал на нее никакого внимания уже несколько часов, с тех пор, как они вернулись с прогулки. Но это не значит, что он забыл о ней. Локи работал, вдыхая горячее восхищение своей почти реальной музы, выдыхая липкую одержимость. И чем больше он писал, тем более безумным становился. Еще и еще. Больше. Периодически он задумчиво тер свою обнаженную широкую шею, склоняясь все ближе над своим творением. Иногда наоборот отстранялся от него. Растянув длинные ноги и сцепив руки в замок под конским хвостом на затылке, он закрывал глаза и мычал что-то мелодичное. Потом, неожиданно замолкнув, Локи, словно зачерпывая вдохновение из воздуха – медленно, клал растопыренные пальцы на стол, точно готовился к старту. И бежал. Гнался вслед за очередным потоком беспорядочных мыслей. Увлеченный, далекий, страстный. И иногда так случалось, что перо все же успевало запечатлеть нечто стоящее, шурша острым концом тонкой изогнутой стопы.
Перо смолкло. Локи опрокинул взбудораженное тело на стол и тяжело задышал. Эта тяжесть после мучительного марафона длинною в два года казалось ему невыносимо сладкой.
– Закончил – прошептал он, все еще чувствуя, как прохлада от стола обжигает его щеку и поглаживает мысли изнутри. Такие мягкие, приятные и невесомые. Они где-то далеко, как будто и не в тебе. Это и есть то самое осознание: когда просто понимаешь – все правильно.
Все закончилось. Он, наконец, свободен. И не важно, что будет дальше и каков окажется результат. Только бешеный стук сердца и мягкие волнообразные стоны тела, разбухшего от усталости.
Селена прикусила губу. Именно своей рукой, липкой от съеденного мороженного, ей придется забрать его «правильно». Девушка неосознанно махнула головой в сторону, как будто ответив на вопрос: кому все это нужно? Локи сел рядом, настороженно вглядываясь в свою любимую музу. За эти два года её образ порядком стерся, затерявшись в многочисленных черновиках, скомканных и разбросанных по всему дому. Растрепанная, как всегда бледная, павшая муза с беспокойными, человеческими глазами. Отражалось ли его собственное волнение в этих прекрасных глазах, или может, она вздрагивала на самом деле? Но почему? Ведь для нее это привычное дело – теребить желтые страницы чужого опыта. Из них она сплетен красивую правдоподобную иллюзию. И эта иллюзия станет его реальностью. Это Локи стоит волноваться, разве нет? И еще взять у нее пару уроков. Хотя сейчас не до этого. Поздно. Слишком поздно просить что-то еще.
– Я…– Селена хотела хоть что-то сказать, но чувства застряли в горле и она нервно их сглотнула. А ведь она никогда не забудет, в отличие от него.
– Я понимаю. – Локи закрыл глаза и вздохнул, расслабляясь.
«Нет, не понимаешь» – подумала Селена. Девушка потерла воздух между подушечками пальцев, раздумывая, как лучше поступить. И тут ей пришла в голову одна мысль. Безумная и эгоистичная. Она некоторое время беспокойно водила глазами по вздрагивающему лицу очередной жертвы. И тут неожиданно, даже для самой себя, раскинув руки в стороны, чтобы не коснуться парня своими грязными пальцами, Селена поцеловала парня в губы.
Дыхание участилось. Локи ответил, прижав к себе прохладное женское тело. Перед глазами его забегали картинки. Будто старые снимки из чужого альбома, его воспоминания в обратном порядке скользили перед его глазами, чтобы рассыпаться на миллионы кусочком. Кусочки метались из угла в угол, меняя форму, они образовывали разные фигуры и, наконец, собрались в какое-то безумное нечто, по форме похожее на шар. Это нечто росло, раздуваясь, точно мыльный пузырь, все больше и больше, пока не заполнило собой все.
Локи проснулся и потянулся под шелест накрахмаленными простыней. На губах задержался погасший поцелуй, в руке – потрепанный кожаный переплет. Он повертел им перед глазами: открывать почему-то не хотелось. Свежесть, бродившая по дому, будоражила. Ветер мелодично пританцовывал, вслед за ним в экстазе дрожали шторы. Мягкие цвета поглаживали мысли. Никогда прежде он не ощущал себя так спокойно.