Чародей повернул голову в сторону северянки, его язык тела и мимика говорили сами за себя. Он словно только сейчас заметил ее присутствие, поглощенный полностью беседой с брюнетом. Заклинание чуть угасло, Детлафф с облегчением выдохнул, обмякая обессиливший на холодном полу пещеры. Чародей развернулся ко всем присутствующим спиной, вернулся к деревянному столу, полуприсел на столешницу и только потом заговорил.
— Знаете, это даже забавно. Кульминация истории. Долгожданный финал. Все по классике жанра. Отвратительный уродливый злодей застал врасплох очаровательных святош героев, начинает рассказывать всю суть для тугодумов. А святоши в последний момент разруливают ситуацию и волшебным образом побеждают злодея. Только это все в книгах, балладах да дешевых спектаклях. Ситуацию вы разрулить никак не сможете. А вот послушать мою историю, я считаю, имеете полное право. Хотя честно говоря мне просто напросто надо выговориться. Раз присутствует столь достопочтимая и долгожданная публика. И уж слишком долго я в себе это держал.
Айрис, воспользовавшись моментом, подползла к Детлаффу. Вампир, обычно холодный, сейчас горел, словно у него был жар. Северянка схватила его лицо обеими дрожащими руками, её губы тоже дрогнули, пытаясь говорить.
— Детлафф, посмотри на меня, прошу…
— Не беспокойся, дорогая. У меня все продумано. Сейчас ему вполне хватит сил дабы пребывать в сознании и ясно мыслить. Итак, леди и джентльмены, вампиры и прочая нечисть, начнем рассказ.
Чародей усмехнулся, замолкнув. Детлафф поднялся, не без помощи Айрис, фокусируя все свои органы чувств на говорившем индивиде.
— Однажды в одной семье дворян в провинции, именуемой Цидарисом, родился ребенок. Это был мальчик, у которого с малых лет имелись неоспоримая тяга и талант к магии. К сожалению мальчика, родители не одобрили его любви к подобному занятию. И тот, полный энергии, стремлением показать себя и юношеским максимализмом принял непростое, как тогда казалось и довольно страшное решение. Не желая выслушивать в который раз, что бесплодный наследник знатного рода, который не в состоянии поддержать чистоту крови и вообще произвести на свет хоть какое-то потомство, а только выделывать всякие фокусы и варить снадобья против геморроя в чугунном котле в остроконечной шляпе да с метлой между ног — позор для матушки и батюшки осуждаемый сынок сбежал из дома, разумеется прихватив некотрые сбережения, дабы не загнуться от голода и холода, а также на обучение в заведении, которое будет ему под стать. Понемногу гнев предков утихал, мальчишка поражал всех профессоров и магистров своими силами. То, что многим давалось под конец жизни, а то и вовсе было непостижимо мальчик щелкал как орехи и осваивал за годы обучения. Родители спонсировали все затраты на нужное оборудование, да и больше не держали зла на то, что теперь уже не единственный наследник наплевал на всех и сбежал на встречу своей судьбе. В семье родилась дочурка. Поэтому младшую можно было выдать замуж за какого-нибудь еще более знатного графа, князя и радоваться разнообразием родословной семейного древа, а также забыть про ненавистную и непослушную шипастую ветку, на которой разместился старший сынок. Время шло. Летели годы. Мальчик взрослел, становился все сильнее. Закончил с отличием обучение, стал лучшим из лучших чародеев не только своей провинции, но и также за рубежом. Женщины не давали тому прохода. И однажды… Он нашел смысл своего бытия в этом бренном мире не только в магии. Знаю, что вы подумали. Влюбился? Было дело. Но все закончилось разбитым сердцем. Ускакала дама сердца к бывшему лучшему другу. Смешно. Не было больше друга, не было дамы. Но был один мальчик… Чародеи бесплодны. Ну и что? Подумал я, сбегая тогда в юности из дома. Тоже мне проблема. Да кому нужны эти дети, когда моя судьба была управлять стихиями, разумом людей, делать невозможное… А с возрастом пришло и осознание. Не было больше ни родных ни близких. Только я и эта чертова магия, которую я не могу никому передать. Талант, который канет в лету вместе со мной. Этот мальчик. Я встретил его совершенно случайно, как мне казалось. Но со временем все больше убеждаешься, что самые безобидные и нелепые случайности отнюдь не случайны. Все в конечном итоге имеет свой смысл. Свое предназначение. У него была абсолютно та же самая история, что и у меня. Характер, ух! А глаза. Эти озорные искорки. Рвение показать себя. Я смотрел на него… И видел отражение себя. Он рос без отца, с матерью, которая была также одержима чистотой крови и родословной, как и мой папаша. Я принял решение взять его себе в ученики, он сам решал свою судьбу, не мать не я не принуждали его к чему-либо. И он выбрал меня. Талантливый в магии. Я хотел его сделать своим преемником. Но потом…
Он замолчал. Гримаса горечи исказила располосованное глубокими краснющими почти черными шрамами лицо. Айрис показалось, что если бы у того были глаза, то из них непременно потекли бы слезы.
— Потом появился ты. Я возвращался из Цидариса в Боклер, чтобы забрать его. Даже нашел информацию о биологическом отце мальчика. О том, что тот жив, здоров, его местонахождение, промысел… А вернулся в потрепанный вампирами Туссент. Сгоревший дом. Обугленный, а перед этим разорванный монстрами труп его матери. И ни одного следа мальчика. Неизвестность страшнее фактов. Семь лет… Семь с лишним лет я искал его и проклинал виновника в его смерти! Я потерял уже всякую надежду увидеть снова эти глаза. Как же он вырос бы за это время, Боги… А надежда умерла последней. И после нее остался лишь один смысл жить. Месть, Детлафф. Кому, как не тебе знать об этом, верно?
Детлафф закрыл глаза на секунды, а затем заговорил, собравшись с мыслями и стараясь переварить все вышесказанное чародеем.
— Если ты все так хорошо знаешь обо мне… То почему не в состоянии понять, что та женщина, из-за которой погибли люди уже мертва. Они отомщены.
— Нет! — резко выпалил беловолосый, рявкнув внезапно на собеседника, — утопить Боклер в крови было твоим решением и только твоим! И все из-за какой-то шлюхи, которая внезапно решила качать права на престол и прирезать чужими руками, а точнее когтями «любимую» сестренку и вертела всеми подряд как хотела, дергала за ниточки, а один вампир, словно верный вшивый пес, бесприкословно слушался и внимал каждому слову рожденной под проклятием черного солнца, купился на такую дешевую уловку! А как только понял истину, никак не мог в нее поверить. Естественно… Ведь такому монстру как ты проще убивать, топить невинных стариков, женщин и детей в их же собственной крови, чем признать, каким же тупым бараном ты был! А потом найти еще одну бабу, заменить старую испортившуюся игрушку на новую. И наплевать на все смерти, которые были на твоей совести, которой у тебя нет! Бешеных собак принято умертвлять. Дабы избежать подобных историй…
Детлафф дернулся, отпрянул от Айрис. Черты лица исказились. Человеческие очертания уступили звериным. Когти стремительно образовались на оттопыренных напряженных дрожащих от переполнявших эмоций рассудок пальцах.
— Я не виновен в их смерти! Не виновен. Я не знал, что делать. Я купился на уловку! Да, потому что боялся, я не мог знать все наперед! Не мог. Так получилось…
— Получилось? Получилось?! У тебя получилось сломать мне жизнь, и отнять ее у людей, у невинного ребенка!
Гволкхмэйн обезумел. Он ударил Детлаффа по лицу. Затем еще раз и еще. Он бил руками, ногами, словно позабыл, что физическое насилие не подобает чародеям. Но тот успешно чередовал и магию и кулаки с ногами. Айрис кричала, как и Дани. Кун отвернулся, как видно чувствуя угрызения совести. Кайер до сих пор был без сознания. А Финн пытался безуспешно вырваться из магических оков, дабы помочь брату.
Казалось, это никогда не кончится. Но всему рано или поздно в этом мире приходит конец. Гволкхмэйн остановился. Он тяжело дышал. Ноги, руки дрожали. Детлафф на дрожащих руках из последних сил приподнялся, открыл с трудом глаза.
— Гволкхмэйн…
Айрис не могла смотреть на все это. В горле засел неприятный сдавливающий ком. В глазах предательски защипало и стало влажно.