Некотохые из нас объединились в секты. Они наивно полагали, что можно вехнуть нам человечность. Но для этого нужна плоть человека. И пхи каждой неудаче – человека делали нечистью. Поэтому вам казалось, сколько не убиваете, нас не убавляется.
А после вы запехли нас в этом пхоклятом Венхите. Семнадцать лет мы жили в ненависти, ждали дня, когда Стена хухнет. И тепехь нас не остановить. Мы знаем, что Вагох еще жив, мы найдем и уничтожим этого гада. Но сначала я хочу увидеть ходителей.
***
Лирриан и Азвальд зависли. Они молчали, сидя на камнях. Лирриан не из тех, кто готов бросить все ради справедливости. Но даже он подумывал о том, чтобы убить Вагора самым жестоким способом, если тот вдруг встретится ему на пути. А сам маг, скорее всего, прячется в каком-нибудь унылом городишке унылого государства, типа Вилкромгара, дрожит от страха и ежемесячно меняет имя. Он переживает муки каждый день, все ожидая, что вот-вот нечисть явится в его дом и разнесет все, что видит перед собой.
Высшая нечисть – это просто несчастные люди, жаждущие мести.
Кошмарик опять плакала. Но теперь Лирриан с Азвальдом даже не пытались ее успокоить. Кто знает, какую историю она еще выдаст.
Но эта девчонка ведет себя слишком похабно даже для нечисти. Ее внешний вид – голое худое тело, выпученные глаза, красные от слез, запутанные волосы, громкий, визгливый голос – все раздражало Змея.
Он вдруг встал, резко и больно взял Кошмарика за волосы, накрутил их на руку и вынул кинжал.
– Ты не хочешь убивать меня! Ты не хочешь! – завизжала Кошмарик, размахивая руками так, как будто ее снова режут.
Но Лирриан только отрезал спутанные бледно-рыжие волосы.
– Тебе намного лучше с такой прической. Если ты не расчесываешься, то и отращивать не стоило.
Лирриан кинул спутанный комок волос в реку. Девушка, а точнее взрослая женщина в теле юной девушки, смотрела им вслед. Как они зацепились за размокшую корягу, вместе с ней ударились о камень, как их накрыла вода с белыми гребешками.
– Зачем ты это сделал?.. – тихо спросила она. Слезы замерли на щеках.
– Потому что они меня бесили. Пусть ты и заставила верить нас в обратное, верить нельзя ничему. Даже собственным чувствам. Ты все такая же наивная дура, раз доверяешь такие истории кому попало. Мне с тобой вовсе не хорошо, ты меня раздражаешь. По нервам бьешь своим визгом, уже башка разболелась. Я вовсе не хочу отправиться в Тариан, не хочу помогать тебе. Моя собака ни за что бы меня не покусала. И ты вовсе не красавица, по крайней мере, не в моем вкусе. Тебе бы не мешало приодеться, а то и вправду нарвешься на неприятности и будешь проклинать этот мир пуще прежнего. И да, мы не лопнем, если к тебе подойдет собака.
Лирриан посмотрел в сторону леса – туда, куда ушел Аргус.
Азвальд напрягся – он все еще верил словам Кошмарика.
– Не смей! Ты лопнешь! Вы оба лопнете! Вы умрете! – пищала девушка так, что уши закладывало.
– Аргус, я знаю, что ты далеко не ушел. Иди сюда! – Лирриан прихлопнул ладонью по бедру.
Пес, радостно махая хвостом, рыжей стрелой вылетел из кустов. Он поставил лапы на грудь хозяина, едва его не опрокинув, радостно лаял, лизал руки. А Лирриан, в свою очередь, потрепал шерсть пса, почесал ушки, извиняясь.
– Значит, имя твоей собаки – Аргус? – спросил Азвальд.
– Да. Проболтаешь кому – язык отрежу и скормлю псу.
Пес радостно гавкнул. Последовал пронзительный визг Кошмарика. Азвальд и Лирриан закрыли уши руками, а уши Аргуса заложило. И тогда он понял, что нужно делать. Страха больше не было, пес побежал навстречу нечисти и залаял, представляя детишек из огорода.
Кошмарик побежала изо всех сил, спотыкаясь о камни босыми ногами, падая, разбивая колени. Пес гнал ее и гнал, туда, на север. Пусть увидит родных.
***
В городе Антазар мало жителей, но движение непрерывно. Что днем, что ночью на улицах полно уставшего народа с тяжелыми дорожными мешками. Люд спешит как можно скорее заскочить в ближайшую гостиницу, переночевать и продолжить дорогу. Как раз из-за обилия гостинец Антазар и называли проезжим. А еще из-за огромного рынка, занимающего почти всю площадь городка.