Выбрать главу

И ушла.

Это и требовалось. Только так я смог полюбить тебя. Нет, не так... Понять, что я люблю тебя. Я любил тебя еще тогда, когда ты была приставучей занозой, когда я вонзал кинжал в сердце твоего брата, когда я слушал крики и вопли с подвала. Но теперь я понял. И хочу, чтобы ты вернулась. Тебя будут любить сотни, а то и тысячи, но ты обещала сохранить ко мне чувства. Так вернись же с ними! Не растеряй их! И выживи! Если ты еще жива. А я буду ждать людей. Может, пройдет мимо какой-нибудь маг, который будет трястись при виде меня. Какой-нибудь любопытный человек, что вошел в Венрит за знаниями, навстречу смерти. Ко мне в объятия.

Я буду верить в тебя и ждать. И не забуду твоего прекрасного имени, как ты и просила. Аквилегия.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15

Лирриан, Азвальд и Аргус покинули монастырь ранним утром. Они помчались на молодых жеребцах прямиком на юг, к Стене. Больше им сворачивать не приходилось. Нечисть по пути они не встречали, хотя интуиция подсказывала, что она прячется где-то поблизости. Лес все сгущался, солнце напекало головы.

Они не говорили. Азвальд боялся задеть какую-нибудь опасную тему, а Лирриан старался думать о тьме. Он сконцентрировался на воспоминаниях о Полянке, о той смуте, что творилась тогда в душе. О необходимости выбрать между одним из богов, о плюсах тьмы и минусах света. Но ничего не выходило. Думая в эту сторону, Лирриан снова и снова возвращался к воспоминаниям о монастыре, Рихильде, исповеди, чувству света, смерти его возлюбленной Аквилегии, о венке, что никогда не увянет, как и его чувства.

Он пытался их отринуть. Любовь чувство светлое. А ему просто необходимо избавиться от всего этого, от любой капли света. Ему нужно стать самой тьмой, слиться с ней.

По мере продвижения на юг Лирриана все больше одолевали сомнения в силах. Получится ли? Он никогда не занимался магией. А что если он произнесет слова с какой-нибудь неверной интонацией? Если его вера будет недостаточно крепка?! Может ли случиться так, что он просто подарит душу Темному Богу?

Эти мысли пугали Змея. Он гнал коня до изнеможения, а когда они останавливались на привал, Лирриан снова и снова перечитывал содержание свитка. Слова въелись в память, как пиявка присасывается к коже. Но это не останавливало чтения. Лирриан не слышал потрескивания костра, бульканье воды в чугунном кипящем чайнике. Он машинально зачерпывал ложкой овсянку из плошки, клал ее в рот. Взгляд оставался в тексте.

Змей мысленно произносил слова с разной интонацией, представлял, как будет стоять в центре Венрита. Он чувствовал мурашки, когда пытался представить чувство тьмы. Пытался додуматься, какова она, противоположность света. Конечно, он ощущал тьму, но не в такой силе, в какой ощущал свет.

Лирриан представлял огромные руки Темного Бога, которые берут его в ладони, как тело начинает распадаться. При одной мысли об этом он чувствовал боль.

Но с каждым днем Лирриан становился мрачнее. Он предполагал, что так умирает душа. Его не волновало ничего: ни судьба Ритлана, ни мира, ни семьи. Он знал только долг, о котором напоминала маска в виде змеиной морды. Кто бы другой решился? Да никто.

Лиррианом завладела паника. Он начал ходить из стороны в сторону, бледный, как окильмы, молчаливый, как Элдор. Он пинал камни, что встречались на пути, хватал молодые деревца, вырывал их с корнем и швырял в огонь.

Азвальд удивленно и несколько обеспокоено наблюдал за этим. Он знал, что сейчас товарищу больше прежнего нужна помощь. Но слова поддержки не приходили в голову. Азвальд боялся даже представить, что испытывает Лирриан. Горделивый и тщеславный – таким его видел Азвальд. Но никак не злой, не темный. Пусть за спиной столько грехов, душа Змея чиста.

Интересно, если бы сейчас вся нечисть выбралась из Венрита, людям снова пришлось бы пережить Великую Войну? Если тогда все народы мира смогли общими усилиями, создавая войска света, уничтожить столько зла, что мешает сделать им это сейчас? Азвальд немедленно высказал мысль другу.

Лирриан резко остановился и удивленно посмотрел на него. На суровом лице уже прижилась морщинка между бровей.

– Азвальд, ты сдурел? Когда ты успел настолько поглупеть?