– Да.
– Вагор!
Лифиас попытался высвободить руку. Но хватка Роука оказалась крепче. Кожа на тонких пальцах разгладилась, ее больше не покрывали морщины, спина выпрямилась. Теперь принца вел не старик, а крепкий мужчина.
– Ты всегда был внимательным, но, к моему счастью – не ко всем. До твоего рождения ты обещал, что при следующей встрече мы станем врагами? Следующая встреча настала. Она настала, когда мы впервые встретились, правда, тогда ты этого не понял. Ты как котенок, загнанный в угол. Мальчик, которого пугает его же тьма. Пророк, который стремится к свету, но погружается глубже в темную бездну.
– Хватит говорить метафорами, маг неудачник! Ты каким был до моего рождения, таким и остался. Твои успехи – заслуги Темного Бога, а не твои. Ты ничего не сделал сам. Ничтожество!
– Заткнись!
Резкая боль в животе согнула принца. У Вагора оказался поставленный удар.
– Хочешь посмотреть на мои успехи?! Сейчас ты их и увидишь!
Они проходили точно такие же темницы, тесные и серые, в большинстве пустые, редко – с человеческими останками. Принц не успевал за скоростью и спотыкался о ступени, которые казались бесконечными. Он пытался вырваться из крепкой хватки, но проигрывал в силе. Когда ступени кончились, Вагор отпустил его.
Лифиас не бежал. Он согнулся, восстанавливая дыхание. Вагор силой сжал пальцы на шее принца и подвел его к узкому удлиненному окну.
– Это не мои заслуги?! Все это сделал кто-то другой?!
Лифиас обвел взглядом пейзаж. Они находились в центре Венрита. Но не старого прекрасного государства, а нового. Существа в архитектуре вовсе не казались прекрасными. Они были зловещими, стали частью Нотхельма, как нечисть. Красок не было. Жители стояли, время стояло. Небеса стояли. Пыль стояла. Три башни открылись взору Лифиаса. Они находились в четвертой.
Лифиас обхватил руку Вагора, пытаясь отцепить пальцы от шеи.
Маг улыбнулся. Он убрал руку с шеи.
– Нравится, темный принц?
– Ублюдок.
– Полетай-ка.
Толчок в спину. Лифиас растопырил руки, пытаясь помешать падению, но вылетел за окно. Пальцами принц пробовал зацепиться за выступающие камни, но только разодрал кожу. Оставалось ждать. Падать всего секунды, но когда ты уже летишь – они длятся часы.
Лифиас закрыл глаза. Боль не наступала, смерть тоже. Чтобы ускорить полет, принц начал считать про себя и загибать пальцы. Он удивился, когда досчитал до двадцати, а смерть так и не наступила.
Тогда Лифиас все же открыл глаза. Он лежал далеко от башни. Слишком далеко, чтобы даже ее увидеть. Рядом – темная Стена Венрита. Под спиной ледяной песок.
Убедившись, что кости не сломаны, принц привстал на локтях и заглянул в разлом. За ним стояла женщина в блестящих доспехах. От мороза слеза на щеке заледенела, в черных кудрях застрял песок.
– Лифиас, – позвала она.
Принц в мгновение оказался на ногах и шагнул к женщине. Он потянулся к ее лицу – убрать слезу. Девушка остановила руку.
– Не надо. Прошу тебя, Лифиас, не ходи, – продолжала она.
– Не может быть… – почти шепотом сказал Лифиас, выпуская изо рта клубы пара. – Ты ведь мертва.
– Мертва, – эхом повторила женщина. – Да, я мертва. Но не забывай, что ты тоже.
Лифиас распахнул глаза. Он резко сел на чистой кровати. Сердце безумно колотилось, руки дрожали. Рядом, на соседней кровати, мирно спала Стилвиона.
– Я... Я тоже...
Глава 20
– Ну и куда же мы пойдем дальше, достопочтенный господин глава многоуважаемого Совета? – спросил Змей.
Сохранять чувство юмора сейчас казалось самой сложной задачей. Тьма давила на плечи и голову, пытаясь сломать Лирриана. Юмор помогал Змею чувствовать себя собой даже здесь, не давал переломить себя Венриту. Даже Аргус вяло перетаскивал лапы и повесил морду.
Один Азвальд крепко держался. Лирриану казалось, что он вообще не чувствует тьму. А если чувствует, Змей готов признать крепкую выдержку товарища. Азвальд ведет себя как обычно. Точно такое же наигранное повседневное поведение, та же маска и роль, которую он играет всегда.
– В Нотхельм. К четырем башням, в которых работал сам Вагор. И не называй меня достопочтенным! – вспылил Азвальд.