– С детства говоришь. А родители знали?
– О да. И мать, и отец. Не знала только Стилвиона, она всегда видела во мне правильного и светлого старшего брата, с которого нужно брать пример.
– Наивная дурочка, – усмехнулся Лирриан.
– Не надо так о моей сестре! – чуть повысил голос Азвальд, но тут же пожалел об этом. Легкие разрывало в кашле. Вдохнуть не получалось, глава Совета кашлял до потемнения в глазах, едва не до рвоты.
Лирриан, не зная, чем может помочь, молча наблюдал за мучением. В конце концов, отдать здоровье – личный выбор Азвальда. Лирриан, конечно, нуждался в подобной помощи, но ни на что Азвальда не подбивал. И, вместо благодарности, Змей испытывал иное чувство. Он злился, что тайна оказалась дороже его руки.
Если бы Азвальд вовремя открыл двери, если бы он не боялся раскрыться, ничего подобного бы не случилось. А теперь они, два инвалида, совсем беззащитны перед проклятым Венритом.
Азвальд, наконец, перестал кашлять. Он сидел, упираясь на откинутые за спину руки и громко дышал. В легких бурлило и хрипело. Лицо окрасилось в белый с синеватым оттенком.
– Ну что, пришел в чувства?
Змея забавило, что впредь товарищ не сможет повысить на него голос.
– Да. Между прочим, это все из-за тебя, позволь напомнить. Ты мог там и погибнуть.
– Хочешь, я тебя удивлю? Не мог я там погибнуть. Они только и делали, что пересаживали в меня какие-то чужие органы. Да, было ужасно больно. Но думаю, оно того не стоило. Теперь ты практически бесполезен. Разве что рану замотать сможешь.
– Сказал однорукий бандит-нечисть, у которого даже нет проклятия.
– Да и слава богам, что нету! Еще этого не хватало. А может и есть. Поди, я просто не знаю, в чем оно заключается. Ты не тяни резинку от трусов. Я тебе задал конкретный вопрос, а четкого ответа на него не услышал. Как ты во всем этом дерьме оказался? И как тебе отец еще руки за такое не отбил?
– Не отбил. У меня тогда выбора другого не было. Либо использовать магию, либо погибнуть. Случилось это семнадцать лет назад. Начало истории ты уже знаешь – мы спасались из столицы Ритлана. На нас тогда нечисть напала. Было много раненых и убитых. Отец меня с матерью переселил в другой шатер, когда у королевы начались роды.
Это случилось за пару часов до рождения Лифиаса, как и за пару часов до образования Стены. В ту самую ночь, в Ночь Спасения. Мы с мамой собирались спать. Но лечь в ту ночь так и не смогли.
Помнишь сказки о том, как я в двенадцать лет смог одолеть среднюю нечисть? Да, истории рассказывают всякое. Людям свойственно придумывать правду о других, когда истина им не известна. Ты будешь первым, после моих родителей, кому я раскрою, как было на самом деле.
Нечисть двигалась тихо, мы с мамой уже лежали в спальниках, когда надо мной склонилась огромная морда непонятно кого. Я как сейчас помню. Огромная нижняя губа синевато-красного цвета отвисла и с нее, на мое лицо и спальник, ниткой стекали склизкие вонючие слюни.
Мне не было в тот момент противно. Все, что я испытал – дикий страх. Я закричал что было мочи, звал отца. Но рядом, в соседнем шатре, мой ор перекрывали крики королевы. Даже если отец и слышал меня, он не мог бросить королеву. Тем более теперь, когда носил меч главы Совета. Не представляю, как это больно – слышать крики родного сына, но не позволять себе идти на помощь.
Нечисть разинула пасть. Я увидел большие лошадиные зубы желто коричневого-цвета. Изо рта пахло смрадом.
Но на помощь пришла мама. Она пнула нечисть, что было сил, и та переключила внимание на нее. Огромной лапой монстр прижал маму к земле. Он наставил орлиные когти на мамину шею. И тогда, в тот момент, я и получил свой знаменитый шрам на ноге. Я пытался оттолкнуть чудовище, когда мама кричала, чтобы я бежал оттуда. Монстр схватил меня зубами за ногу. Я повис вниз головой. Мама молилась Светлому Богу, но помощи не было.
И тогда, в тот момент, я решился на отчаянный шаг. Я помолился Темному Богу. Взамен на свою кровь, что стекала по ноге, я попросил спасения нам. И монстр разжал зубы.
Его мощная челюсть переломила мне кость, подняться я не смог. Я сидел на земле и смотрел то на надрывные рыдания матери, то на монстра, у которого хлынула кровь из обтянутых кожей волчьих ушей. К слову, кровь эта была черного цвета, и пахло от нее так же, как и со рта этого чудовища.