В том числе они нарушают собственные устоявшиеся законы чести.
Лирриан проспал не долго. Он поздно заснул, а Азвальд его рано поднял. Теперь его очередь стеречь сон. Аргус перестал выть и тоже тихо посапывал, свернувшись калачиком рядом с Азвальдом. Глава Совета успокаивающе поглаживал пса по голове, на что тот, даже во сне, поджимал полувисячие уши.
Рядом с Аргусом Азвальд и лег. Лирриан видел, как тело друга колотит ознобом. Как тот иногда заходится в продолжительных приступах кашля, отчего пес перепугано вскидывает голову и, оглядевшись по сторонам, продолжает спать дальше.
Но кашель становился реже и реже, пока не затих совсем. На смену его пришел громкий, протяженный храп.
– Нет, ну так сюда вся нечисть сбежится, – тихо пробормотал Змей, перемешивая сучья в костре.
– В конце концов, Азвальд, спать можно и тише, – Лирриан полез в дорожный мешок. Оттуда серебряный кинжал, завернутый в мягкую ткань.
Сев у костра, Лирриан наблюдал за игрой теплых оранжевых бликов на серебре. Эту вещь ему вручили не в качестве оружия, не для применения в магических обрядах. Такими кинжалами очищают души. Конкретно этим кинжалом он должен убить принца Лифиаса, очистив его душу от тьмы и отправив в Светлую Обитель.
Очищение души.
Своеобразная казнь, названная другими словами.
То, чего ждал Лирриан и то, от чего благополучно бежал.
– Лифиас мне никто, – сказал Змей, поднимаясь и вертя кинжал в левой руке. – А ты мне брат.
Лирриан подошел к спящему другу. Азвальд кутался в легкое одеяло и дрожал, хотя ночь висела теплая. Змей сел рядом.
– Может подождать? Кто мне будет рану заматывать? И как я без второй руки сниму швы? Нет. Потом не решусь. Надо действовать здесь и сейчас. В конце концов, впервые ли мне убивать дорогого сердцу человека?
Азвальд не слышал слов Лирриана за собственным храпом.
Осторожным, но быстрым движением Лирриан вонзил кинжал меж ребер главы Совета. Прямо в сердце.
Азвальд успел только открыть глаза. Освященный молитвами кинжал закончил дело быстро.
Лицо Лирриана расплылось.
Азвальд закричал. Но голос его никто не услышал. Кричать легко, легкие не разрывает.
Поднявшись, Азвальд увидел под ногами собственное тело. Рядом, так и не проснувшись, спал Аргус. Лирриан бросил серебряный кинжал в костер и заплакал.
– Придурок, разве оно того стоило? – фыркнул Азвальд. – Умереть бы я и так успел, но ты пропадешь без моей помощи. Вот увидишь.
– Тебе какое дело теперь до этого вора? – раздался знакомый голос.
– Отец?! – Азвальд посмотрел по сторонам, но никого не увидел.
– Ты знаешь дорогу до Светлой Обители. Ты всегда ее знал. Открой дверь и войди, сын.
Азвальд зачарованно протянул руку вперед. Пальцы наткнулись на теплую металлическую руку – это ручка двери в виде протянутой ладони.
Дверь появилась из воздуха, так же, как и стена. Лирриана и Аргуса теперь не видно. Только приятное тепло. И дверь.
Азвальд потянул ручку на себя. Взору открылись прекрасные сады, украшенные водопадами и ручейками. Детвора бегала с мелкими лесными зверюшками – зайчиками, белочками... И, загораживая часть вида, стоял отец. Точно такой же, каким Азвальд его помнил в день отправления. На следующий день после пропажи сестры.
– Идем, – сказал Торрес. – Для начала, ты должен кое-что узнать.
Азвальд шел за отцом. Он был рад встрече, но сейчас больше внимания уделял окружающему миру. Непривычному, новому миру, светлому и доброму. Такому, о каком Азвальд и не мечтал с двенадцати лет.
Воздух здесь свежий. Нет запаха навоза, но растения оттого не растут хуже. Нет мусора на земле, нет табачного дыма.
Отец с сыном шли долго, но не чувствовали усталости. Остановились они возле необычного места. Необычным оно Азвальду казалось тем, что в светлой обители, по логике, не должно быть храмов. Конкретно этот храм пустовал. В нем не было тепла и уюта окружающего мира, как не было и венритовской тьмы. Здесь обычно, как на родине.
– Отец, зачем ты привел меня в храм? – спросил Азвальд, заметив, что Торрес не начинает рассказывать сам.
– Это не обычный храм. По крайней мере, он не такой, к каким ты привык в Ритлане. Но, вероятно, подобные ты видел в Венрите.