Прошло двое суток, а некоторые моряки так и не пришли в себя, но и те, кто, казалось, немного ожил, нет-нет, да и замирали, забывая, что делали мгновение назад. Люди отказывались от еды, молчали, больше спали, чем бодрствовали. Магия водяного змея ошеломила нас всех, ощущение растерянности не проходило и не притуплялось.
После случившегося Гевора взяла за желудок морская болезнь, его страх перед водой лишь усилился. Марика приглядывала за беднягой и, мне кажется, занятая этим нехитрым делом, меньше времени тратила на размышления о Мастере.
Море было неспокойным, а качка столь сильна, что порою двигаться по палубе становилось проблематично. Приходилось цепляться за ванты или за то, что попалось под руку. Я мог бы вмешаться, мог бы убаюкать волны, но Мастер по-прежнему упорно вел корабль в одиночку и сдался лишь к утру третьего дня, когда я, сладко потягиваясь после сна и прокашливаясь, вышел встретить рассвет.
— Устал, — глухо сообщил мне Мастер, когда я встал рядом с ним.
— Нечего истязать себя, — упрекнул я мага.
— Ты прав, — он вздохнул и покрутил головой, разминая шею.
— К чему все это, ведь не я, а ты довел Бегущую до берега Тура?
— Теперь я смотрю на все по-другому, испытываю другие способы. Скажем, для меня это был полезный опыт. Похоже, пришло время впадать в крайности.
Я едва заметно улыбнулся брошенному в мой огород камню.
— Убирайся отсюда, — посоветовал я. — Напейся воды и проспи сутки.
— Так и сделаю.
Провожая Мастера взглядом, я оглаживал ветер и успокаивал волны. Отдых пошел мне на пользу, но тревоги не оставляли. Я прекрасно понимал, что Мастер тратил проведенное здесь время с максимальной пользой. Он размышлял. Как и раньше, маг взвешивал, перебирал вероятности, грезил наяву, вычленяя и отметая то, что было наименее вероятным. Своими выводами, возможно, он поделится со мной чуть позже.
Когда-то наше знакомство началось с того, что я слушал разговор магов о будущем, о том, что невозможно смотреть на него с нужной определенностью, но кое-что разглядеть и понять магам вполне по силам. Теперь я очень хочу узнать, что же увидел Мастер, стоя на носу Эстоллы. Могу ли я увидеть что-то сам?
Признаться, мне неясно даже как подступиться к этой задаче и, если не кривить душой, у меня нет особого желания узнавать об этом. Слишком уж страшно наткнуться на нечто достаточно определенное, чтобы произойти.
Солнце медленно ползло по небосклону, я неторопливо расхаживал по палубе, наблюдая за водой, через которую скользила шхуна, заговаривал с матросами, но видел то же, что и раньше: отстраненность и раздражение. Для них я был москитом, отвратительно жужжащим на границе сна.
Но в сумерках все изменилось. Корабль взорвался криками, пробуждаясь от вялой дремы. Вышедший на палубу после отдыха Мастер был в хорошем настроении. Отвесив неподвижному Мархару пинка, маг залихватски свистнул и завопил во всю силу своих легких:
— Вставай, поросячье рыло, принимай командование! Нам надоело!
Я не успел оглянуться, как на маленькой Эстолле началась настоящая суета. Мастер выгнал на палубу всех без исключения, не забыв и про Марику. Маг был везде и всюду, распределял обязанности, давал поручения, а тем, кто замирал или задумывался, щедро раздавал подзатыльники. Марика отправилась готовить ужин и приглядывать за коком, Ален, как самый вменяемый, был поставлен надсмотрщиком над матросами, которым нашлось множество дел. Они метались по реям, проверяя снасти, драили палубу, вычерпывали скопившуюся в трюмах вонючую, быстро тухнущую воду.
— Что только с ними не делай, все равно текут, — сообщил мне жалобно Мархар. — Конопать, смоли, вода проникает везде. Все корабли представляют собой дырявые корыта.
— Таким ты мне нравишься больше, — отозвался я, имея в виду, что он, наконец, поднялся на ноги и взялся за дело.
— Таким я себе нравлюсь меньше, — признался фантом. — Эта штуковина зовет меня. Все время водяной твари в ней, но, как и ты, я старался брать лишь то, что восстановит мои границы и наполнит их. Оказалось, это не так уж и много, но тяжело остановиться.
— На мой взгляд, то, что ты взял, ничего не изменило, — протянул я.
— Очень сильная вещь, — согласился Мархар.
— Демиан! — окрикнул меня Мастер. — Не отвлекай нашего капитана! Лучше сам найди себе дело, посмотри на Гевора, его опять выворачивает!
Это было правдой, островитянин снова перевесился через борт. Пожалуй, уже пора было начать волноваться. Морская болезнь коварна, она выжимает из тела влагу и ослабляет человека.
Я подошел и положил ладонь промеж лопаток Гевора. Островитянин вздрогнул, поднял бледное, осунувшееся лицо и посмотрел на меня виновато.
— Не знал, что так бывает, — произнес он едва слышно. — День за днем.
— Сейчас станет легче, — пообещал я, — тебе нужно напиться и поесть.
— Меня мутит даже от мысли о еде, а тут еще запах…
И вправду с камбуза потянуло ароматом пекущейся рыбы.
— Знал бы ты, сколько раз я жалел о том, что влез на борт этого бешеного морского коня! — простонал маг земли. — Все это мне не по нутру. Богиня Милосердия, как можно утонуть, сидя в трюме корабля, который преспокойно качается на волне?! Уму непостижимо! Увольте, я не хочу знать ничего о такой магии!
Я промолчал. Когда-то, попав в подвал дома Лааль, я ничего не хотел знать о пытках, но никто не спросил моего мнения, и сейчас выбор Гевором был уже сделан.
— Ты тоже так можешь — заставить человека на суше захлебнуться? — я чувствовал, что от моих легких манипуляций с энергиями его тела островитянину становится легче.
— Никогда не думал об этом, но могу попробовать на тебе, если есть такое желание, — иронично сообщил я.
— Ну, уж нет! — горячо отказался Гевор. — Ну, уж нет!
Он глубоко вздохнул, утирая губы ладонью.
— Жалко, что ты не сделал этого раньше, — его слова походили на жалобу или упрек, но я не стал придавать значения сказанному. Излишняя мнительность частенько может довести до беды. Я сделал то, что сделал именно тогда, когда мне это потребовалось. В конце концов, мы делаем всегда только то, что в наших силах и то, что не противоречит нашим желаниям. Я не нанимался опекать его, лишь обещал научить.
— Сегодня ты поешь со всеми, — сказал я ему уверенно. — Рыба и рис, орехи в меду, сушеные фрукты и немного разбавленного вина. Это пойдет тебе на пользу.
— Надеюсь, у меня получится, — Гевор разогнулся. Ему стало значительно легче и хотелось поговорить. — Что вы будете делать с сердцем водяного змея?
— Уже думаешь о возвращении на Тур? — усмехнулся я.
— Только если кто-нибудь из ваших Древних вернет меня туда по воздуху, — шутливо отозвался он.
«Возможно, и вернет», — подумал я отстраненно, вслух же сказал другое:
— Приходи в себя, болезнь отступит. Перестань смотреть на воду со страхом, тебе все равно придется ее пить. В свободное время практикуйся снова и снова со своим песком. Дни идут все быстрее и приближают нас к материку. Сейчас неспокойное время, да ты и сам все знаешь. В подвале Лааль каждое сказанное мною слово имело смысл. Думай, решай. Возможно, лучшим выбором для тебя будет взять свой ларец с «реликвией» и сесть на корабль, отправляющийся по большому кольцу Тарадоса. Торговые суда во Влав, идущие на архипелаг, не редкость. Я обеспечу тебя транспортом и деньгами. Рано или поздно, если только выбранные тобой суда не потонут от штормов, ты окажешься на родине.
— Что-то произошло? — тревожно спросил, выслушав мое предложение, Гевор.
— С чего ты взял?
— Ты предлагаешь мне бегство, хотя раньше звал с собой, — он с силой потер глаза. — Все изменилось, когда вы подняли сердце?
Я равнодушно поглядел на мага земли и ответил со всей уверенностью, которая уже созрела в моей душе: