Кивнула.
— Мы дождались рассвета и возвращались счастливые домой. Во дворе есть дорожка, которая уходит в две стороны. — руки мои задрожали. Спрятала их подальше под стол. — Лиза, т. е. Журавлева пошла вправо, к себе, а я пошла влево. — теперь уже и ноги начали барабанить по полу. — Было слишком рано, для случайных прохожих, поэтому на улице никого не было. Кроме темно — синего Лэнд Ровера, который перегородил мне путь. — затряслась всем телом. Оно перестало отвечать командам мозга, остановится. — Задняя дверь открылась, и парень схватил меня за руку, затаскивая в машину. Я ударила его, но как оказалось безуспешно. Он только сильнее рассмеялся и закинул меня на кресло. Кричала Лизе, чтобы помогла, но она остановилась, тупо смотря на эту сцену и коварно улыбаясь. — слышала, как начали стучать мои зубы. — Она мне не помогла. Пока меня не нашли, она никому не сказала, что меня увезли, и на какой машине.
— Она молчала, пока тебе в лесу отбивали почки трое взрослых ублюдков?
Положила голову на стол, ударяясь лбом.
— Я так хотела жить. — билась головой об стол. — Жиииииитьььььььь.
Все мое дело содрогалось в конвульсиях. До этого момента я держалась, но больше не смогла.
— Я больше не могу. — не стонала, не плакала. Слышала дикий вой, который выходил из моего горла, отскакивая от стен и возвращаясь с удвоенной громкостью. Еще немного и я оглохну от него. Навсегда потеряю слух.
— Пошли. Отвезу тебя.
Поднял меня со стула, но я не смогла стоять на ногах, падая. Вынес на улицу, в кромешную тьму, усаживая в свою машину. Не чувствовала тела, меня парализовало.
— Я не поеду к нему. — прошептала, прикасаясь лбом к холодному стеклу. — Не поеду.
Не войду больше в его дом, за мной волочилось столько мусора и грязи. Прилипая к подошвам ног. Нельзя больше заходить в это уютное и счастливое место.
— Везу тебя к себе.
Маша открыла дверь, радуясь, что ее жених вернулся с работы и наконец-то дома.
— Кирю… — остановилась она, когда друг, вышел из-за двери, неся меня на руках.
— Стеша. — испуганно выкрикнула мое имя подруга.
— Помоги. Только вопросы не задавай.
Хотелось сказать им спасибо за все, но сил у меня не было. Я повисла на нем, как последний лист на дереве.
Кирилл отнес меня на диван. Маша осмотрев меня, сделала укол.
— Это успокоительное. Сейчас станет легче. — погладила меня по голове.
Я облизала свои пересохшие губы.
— Она ела? — крикнула подруга своему парню, который вдалеке чем-то гремел.
— Кофе и булку. — выкрикнул в ответ.
— Сладкую? — переспросила Маша.
— Да. — прошептала я. — Да. Очень. — снова повторила, улыбаясь, ощущая легкость в теле. Я плыла, качалась на волнах, вода была голубая, прозрачная. Дотронешься рукой и вот почти коснулся дна. Камушки переливались, сияли. Солнышко отблескивало от маленьких волн. Обернулась, не было видно конца и начала этого озера. Может быть моря? Или все таки это был океан?
— Я поеду с тобой.
— И я тоже.
Голоса перебивали шум моих волн.
Загребла водичку рукой, она полилась между моих пальцев. Такая теплая, почти, как парное молоко.
— Они нужны мне живыми, а ты их всех поубиваешь. А у тебя вообще жена. Нет.
— Она моя сестра. — выкрикнул голос сквозь шум моих волн, от чего они стали сильнее обволакивать меня.
Снова загребла водичку, удерживая немного в ладони. Мозг никак не хотел отключаться, я слышала все и записывала на подкорку.
— Мне по хер. Эти мрази не должны жить. Он не едет, еду я.
Не могла уйти под воду, она держала меня на своей поверхности, качая и баюкая.
— Она не первая. До нее было еще четыре эпизода. Стеша последняя, потому что была широкая огласка и они ушли в тень. Всех пострадавших девушек я нашел. Дела так же были закрыты, как и ее. На них ничего не было. Пока ее отец не приехал ко мне со стопкой дел. Сынки богатых чиновников, у главаря так вообще отец прокурор.
— Твари.
Сильные руки подняли меня и куда-то понесли.
— Водичка. — сказала я. — Хорошая водичка. — чувствовала, что улыбаюсь.
На щеку капнула капелька. Маленькая, но ее быстро стерли. Это дождик? Как хорошо, что он пошел. А то мне здесь одной, становилось жарко. Кто-то нес меня на берег? Хотел защитить от дождя?
В нос ударил аромат шоколада и табака.
У меня осталось всего одно крыло. Я больше не смогу летать. И у души, пол струны, на которой больше не сыграть.
Он переплел свои пальцы с моими, мы до сих пор оставались в воде. Волны стихли. Наступил полный штиль.
Я плыла не по течению, а против него, не одна, а за ним. Вместе с ним.