Троице был вынесен не окончательный приговор, им продлили время ареста на два месяца, впереди меня ждала длинная и очень заковыристая дорога, со множеством валунов и препятствий. Но я с ними справлюсь. Дойду до конца. Только бы он был рядом. Сережа вывел меня из зала, я ничего не успела сказать всем тем людям, которые пришли меня поддержать.
Мы неслись по шоссе, на его БМВ, уже выехав за города. В полной тишине и молчании. Не знала, куда он меня везет, лишь бы далеко, там, где покой. Смотрела в окно, отвернувшись от брюнета. Вот здесь уже практически построили дом, когда впервые приехала в этот город, то на этом месте была свалка и заправка. Дальше лес, с густыми деревьями. Какое-то кафе с красной вывеской и надписью «Добро пожаловать». Не найдя больше ничего интересного для себя, повернулась продолжая смотреть на впереди едущие машины.
Где-то на середине пути мы заехали на заправку. Сережа вышел из машины, оставив меня одну. К соседней колонке подъехала белая машина на заднем сиденье, которой сидела девочка лет пяти. На руках она держала собачку. Нежно обнимая ее и гладя по голове. Улыбнулась, вспоминая Дружка. Девочка, взяв лапку собачки, помахала мне в окно, от чего улыбка на моем лице стала еще шире. Живот отозвался криком о помощи и спазмом. Обняла себя руками, думая, что голодная боль пройдет и недомогание остановится. Сглотнула накопившуюся во рту слюну, разглядывая перед собой приборную панель. Спустя какое-то время брюнет вернулся обратно. На мои колени приземлился тяжелый пакет.
— Поешь, пожалуйста. — попросил Сережа. Не басил, как делал это каждое утро, просыпаясь, не приказывал, как делал это на работе. Не ругался, не кричал, как бешеный. Просто тихо умолял в беспомощности.
Дрожащими руками открыла пакет, найдя содержимое забавным. Упаковка пончиков и всевозможные снеки. Он скупил почти весь ассортимент еды, который продавался на заправке. Так же, он протянул мне горячий стакан, который обжог мои пальцы и ладонь, когда я решила его взять. Но эта боль не сравниться с той, которая жила в моей душе долгие годы. Аромат кофе поплыл по салону. Сто лет не ела пончиков. Вгрызлась в один зубами, откусывая большой кусок розовой глазури с нежной малиновой начинкой. Сладость во рту растворилась на языке, от чего хотелось застонать, но я подавила это желание, откусывая снова и снова. Доев один, мне захотелось еще, но их в коробке оказалось только два, один я съела, а другой? Он ведь был для него. Просто смотрела в пакет не решаясь спросить.
— Ты можешь его съесть. Я купил тебе.
Мысленно отблагодарила, вгрызаясь во второй, запивая его горячим кофе. Доев почти весь, мы снова тронулись в путь. Ехали долго, и если сначала не знала куда, то сейчас начала узнавать эту дорогу. Мы не заезжали в мой родной город, объезжая его. Сережа остановил машину на обочине, рядом с лесом, поглядывая в телефон. Вышел, открывая мою дверь и протягивая руку, как почти всегда это делал, но в этот раз я ее не приняла, вылезая из внедорожника сама.
Мне придется пройти этот путь одной, снова. Но я твердо решила для себя, что сделаю это.
Большие сосны тянулись вдоль дороги, не было видно ни конца, ни края. Грязный снег в перемешку с глиной и ветками, всасывал мои ботинки, наровя засосать в трясину поглубже, но мне было все равно, я уверенно шла к тому самому месту, где пять лет назад почти оборвалась моя жизнь. Меня тащили по этой дороге, а теперь я иду по ней сама, на твердых ногах. Осталось еще немного, и я дойду до цели. Здесь не далеко. Я шла первая, за мой утопая в грязи, тяжелыми шагами шел Сережа. Вела его к месту своей казни, как Сусанин, поляков.
Спустя пятнадцать минут прогулки, мы пришли. К тому самому обветшалому сараю, где сломалась моя жизнь. Я не впускала сюда никого. Строя заново стены, обнося эти деревянные доски колючей проволокой, и закрывая все на замок. Тело мое вынесли отсюда, но душа осталась здесь, бродя по ночам и ища выход.
Строение было почти разрушено, удивилась, как оно смогло простоять так долго. Грязное, изношенно и никому не нужное. Кое-где оторвались доски, плашмя лежа в грязи. Двери не было, шифер на крыше уже тогда был в дырах, а сейчас он почти весь потрескался и укрыться здесь от стихии явно не получится. В нем должна была лежать гнилая трава, но наверняка ее там больше не было.
Сделала шаг навстречу укрытию, но Сережа меня остановил, перегораживая путь рукой.
— Не ходи туда. Пожалуйста.
Послушалась, закрывая глаза и делая шаги мысленно. Забилась тогда в правый угол, ища в нем спасение, из доски торчал длинный ржавый гвоздь. Мне повезло, когда Столяров меня толкнул, то голова чудом прошла в сантиметре от острого конца и я ударилась об брусок, не пробив череп насквозь, поцарапав кожу за ухом.