Она кивнула.
Не знаю, сколько я так просидела, но решила выйти и узнать новости. Готовилась к самому худшему.
Оказавшись в коридоре посмотрела на двери реанимации, из которых вышла Маша.
Я подбежала к ней.
— Все хорошо.
Выдохнула, кладя руки на талию.
— Как Сережка? — спросила она.
— Он в палате, спит.
Маша ждала и я знаю чего.
— Прости. Ты можешь обидеться, но это был не мой секрет, чтобы о нем рассказывать.
Она протянула руки, притягивая меня к себе.
— У нас с тобой тоже есть секрет. И не мне о нем рассказывать. Да, Стеш?
Посмотрела на нее.
— Спасибо тебе.
— Кофе будешь?
— Не откажусь.
Зайдя в ее кабинет она включила кофемашину.
— А где Сашка? — спросила подруга, доставая две чашки.
— Он ушел.
Маша села на диван.
— Я не знаю, как ему это удалось. Не знаю. Но он вытащил ее. Как вспомню его истошный крик. Мне надо выпить.
Встав, достала из шкафа бутылку с коричневой жидкостью.
— И мне налей. — попросила ее.
Мы выпили по стопке коньяка, горло обожгло и я поперхнулась, но напиток не унял тех эмоций, которые бушевали в моей груди. Следом выпила кофе, чтобы как-то взбодриться.
— Сережа сказал, что так плохо ему было не в первый раз. — обнимала пустую чашку двумя руками.
Маша задумалась, смотря на меня в упор.
— Девять лет назад. Что было девять лет назад?
Подруга задумалась, почесав нос.
— Не знаю. Не припоминаю ничего серьезного.
Поставив чашку на стол, вышла из кабинета и отправилась на поиски ответов.
Орловский сидел на первом этаже приемного отделения, в самом углу, что-то раскладывая на столе. Свет был приглушен.
Села рядом с ним.
Перед ним были разложены желтые цветы, из которых он составлял букет.
— Где ты нашел зимой одуванчики?
Дурацкий вопрос для человека, у которого на банковском счету лежат миллионы.
Он молчал, шмыгая носом. Наверное съездил домой, потому что был одет в другую одежду.
— Как ты?
— Умер, но ее вернул.
В его глазах стояли слезы, которые он быстро сморгнул обратно.
Наблюдала за его руками, какое-то время, пока Сашка не начал говорить.
— Мы были на пруду, лежали на деревянном пантоне. Она сплела мне венок из одуванчиков и надела на голову. Я тогда понял, что она мне нравится и поцеловал в щеку. Нам было по восемь.
Сашка замолчал, выискивая идеальной формы одуванчик, а я сглотнула ком образовавшийся в горле.
— Родители отдали нас в секцию по кикбоксингу. Меня и Серегу. А ее на балет, но он ей не особо нравился и она захотела на бальные танцы. — сделал паузу, сожмурив глаза. — Партнера для нее не оказалось, она была высокой среди всех девчонок. Я бросил кикбоксинг и выбрал ее. — снова замолчал, беря в руки очередной одуванчик. — Потянула меня за руку на танцы, так через десяток лет мы стали чемпионами России. А Серега стал первым среди всех, пока травму не получил. Его левый удар почти смертельный.
Слушала, не дыша. В озера глаз снова поступала вода. Сашка перебирал цветы, ища нужные.
— В четырнадцать впервые ее поцеловал. На том же месте, где она подарила мне венок. Уже тогда был влюблен в нее по уши.
Шмыгнул носом. Руки его затряслись, но он не бросил начатое дело.
— В восемнадцать был наш первый раз. Все первые разы были с ней и последующие тоже.
— Почему ты забрал документы из медицинского? Что произошло девять лет назад? — решилась задать вопросы.
Но блондин не ответил.
— Почему ты приводил девушек?
— Когда любишь, отпускаешь, чтобы другая половина тебя была счастлива. И она отпускала. Ничего с ними не делал, даже поцелуев в губы не было. Кормил, играл в игрушки на телике, как тогда с тобой. Давал денег, сколько просили. Большинство из них мои знакомые.
Решилась спросить еще раз.
— Что произошло девять лет назад?
Сашка уже сделал букет. Встал, оставляя меня одну с охапкой одуванчиков на столе.
— Ты еще можешь оттуда вернуться. У тебя есть шанс. — говорил он, смотря на желтые цветы.
Снова шмыгнул носом, пронизывая меня взглядом.
— Скажи ему что любишь, а то может быть поздно.
Скрылся с букетиком в руке. Я тоже поднялась наверх в палату к Сереже, который продолжал спать. Подошла ближе смотря на его красивое лицо. Теперь ему не было больно.
— Можешь поспать у меня в кабинете. — заглянула подруга.
— Как Снежа? — обернулась я.
— Она в порядке. Все будет хорошо. Надо только Сашкин нос вправить, но он не оставляет Снежу надолго одну.
Я улыбнулась, ощущая бессилие.