Неприятное чувство лживости этих слов заставило его поморщиться. Интуитивно он чувствовал, что клятва будет нарушена, нарушена обязательно и в первый же месяц учёбы в вузе. Он знал, что для некоторых из них это станет ударом. И вспоминал слова родителей о том, что это нормально. Что это жизнь.
Интересно, он будет видеться с ней?
Стоило ему подойти ближе к укромному закутку над рекой, огороженному периллами, как смех затих. Новые шёпотки. Смех. И девушки, как по команде, развернулись. Одна из них противно хихикает, вторая играет бровями, третья якобы незаметно машет подругам в сторону банкетного зала. Она приветливо улыбается, как улыбается всем и всегда. Иногда он воображает, будто для него улыбка другая, более приветливая, более нежная.
Её подруги уходят быстро. Их поразительное умение видеть во всём романтический подтекст играет сегодня на руку. Он боится, что она сейчас уйдет за ними. Ошибается.
– Тоже решил проветриться?
Он кивает, становится рядом с ней, облокотившись на перилла.
– Как тебе концерт?
– Я уже плохо его помню, – с усмешкой признаётся он, вызывая на её лице новую улыбку.
– Я тоже. Как будто неделю назад было…
Пока она рассказывает о том, что больше всего запомнилось из официальной части, о том, как хорошо все выступили на сцене, какие они молодцы и как она всеми восхищается, он украдкой рассматривает её счастливое лицо и вновь удивляется этой искренности, какой-то почти детской эмоциональности. Её иногда просят быть спокойнее – и это кажется огромной глупостью.
– Ты здо̀рово читал стихи, – она поднимает взгляд, одаривает его тёплой улыбкой. Совершенно особенной – на этот раз точно особенной, он в этом уверен.
Он смотрит на неё сверху вниз. В сложной причёске прячутся маленькие кристаллики, блестящие звёздной пылью тени подчеркивают большие глаза – их не портит даже слегка растёкшаяся тушь – а тёмно-синее платье, кажущееся в ночи чёрным, мягко переливается при каждом её движении. Ей идут блески. Идут, потому что она сама светится изнутри.
Они молчат пару минут. Она смотрит вдаль, задумчиво, постепенно затухая. Он видит мурашки на обнажённых руках и шее, ниже и тут же отводит взгляд и снимает пиджак.
– Я не замёрзла, – возражает она, почувствовав прикосновение тёплой ткани к плечам. Но пиджак не отдаёт. – Но теперь тебе будет холодно.
– Меня греет изнутри, – усмехается, а внутри всё дрожит. Сейчас, кажется, подходящий момент.
– Не так уж много ты выпил.
– Ты просто плохо за мной следила, – нужно собраться. Осмелиться. В конце концов, это просто пара слов…
– Эх, а я старалась, – вздыхает она театрально, снова начиная светиться, снова улыбаясь.
Пора. Даже если она не разделяет его чувств, она не из тех, кто будет смеяться или прогонит. Она всё поймёт. Она всегда понимает…
– Слушай, как ты думаешь, – очень тихо, вмиг посерьёзнев, спрашивает она, глядя на воду. Он замирает, – мы все будем встречаться вне школы? Гулять, ходить в кино?.. Мне страшно, я не хочу, чтобы всё заканчивалось.
– Почему ты решила, что всё закончится? Всё зависит от нас… – но замолкает тут же.
Она улыбается как-то горько и безнадежно. Опускает взгляд, рассматривая блёстки на юбке, потом поворачивается к нему. Слёз в её глазах он в этот вечер не видел: ни когда благодарили учителей, ни когда прощались со школой и уезжали из неё в банкетный зал, ни на тостах за столом… Но сейчас она едва держится, чтобы не размазать тушь до конца.
– Да, от нас, – горько усмехается и проговаривает, уже без слёз, но с холодной безнадёжностью. – Исчезнем из жизней друг друга, будем сами по себе.
Они стоят близко, но она делает к нему ещё пару шагов, касаясь его брюк краем пышной юбки. И он, обескураженный доверием, откровением и собственной смелостью, её обнимает. Очень нежно и осторожно касается ладонями предплечий, потом спины, легонько прижимает к себе. Она такая маленькая, такая тёплая… Куда она может исчезнуть?
Прислушиваясь к далёкому грохотанию музыки, они стоят так совсем недолго. Но эти прикосновения он запомнит на всю жизнь… Так, по крайней мере, кажется сейчас.
Она успокаивается быстро – всё-таки праздник – и, выпутываясь из его объятий, предлагает:
– Перейдём на чай? От шампанского болит голова…
Он кивает. Ему тоже на сегодня хватит крепких напитков.
Через год, на вечере встреч, он по-прежнему в пиджаке, на её глазах по-прежнему блестящие тени.
Больше они не виделись – не до, не после.
Осень
2 декабря 2018
В опустевшей вдруг квартире – ни звука. На одеревеневших ногах она идёт в спальню…