Я уже тогда понимала, что впереди ждут испытания посерьезнее потерянной дружбы, но не понимала, насколько. Поджог лагеря, где проходило наше посвящение, изрядно подпившими первокурсниками был только началом. Зато судьба сразу дала мне понять, что такое жизнь и чем она отличается от тихомирного пребывания в безопасных школьных стенах. Учёба, сессия, истрепавшая казалось крепкие нервы, непреодолимое желание всё бросить и уехать к родителям…
Но самым страшным для меня стала первая студенческая зима. Нас не жалели, и иногда пары заканчивались поздно вечером. Темноты я побаивалась всегда, но добежать до дома по асфальту, когда на город опускается приятная после дневной духоты свежесть, было плёвым делом. С наступлением холодов всё изменилось. Темнело рано, горящий отблесками света фонарей снег не прогонял страха перед бездонным мраком, в чьи владения, идя переулками и дворами, мне то и дело приходилось входить. Мороз закрадывался под одежду, проводил ледяными пальцами по коже и заставлял мечтать о двух вещах – тёплом душе и горячем чае. Но исполнить мечту быстро не давал лёд, сковавший улицы и не позволявший бежать. Так зима издевалась надо мной три долгих месяца, делая исключения на праздники, когда я уезжала домой, и в те редкие вечера, когда я добиралась домой не одна.
– Заказ готов.
Горячий кофе с ореховым привкусом стирает во рту горечь и было появившийся комок в горле. Так же, как всегда, кофе спасает, заставляет думать о хорошем. Здесь я чувствую себя даже более защищенной, чем в квартире, полупустой и безлюдной. Посетители кофейни напоминаю мне о том, что жизнь течёт своим чередом, что всё по-прежнему и я не выпала из этого круга. А что эти воспоминания? Они – просто усталость от тяжелого года. Мама говорит, только первый курс такой, на втором станет легче. Мой знакомый – любитель посмеяться над первокурсниками – тоже убеждает, что всё наладится немного позже. Говорит он в те редкие моменты просветления, когда становится серьёзным. Очень редкие.
– После практики к нам приходить будешь? – интересуется, чуть перегнувшись через свой стол, бариста. Зовут его Даниил, но я называю его «мой», потому что в первый мой визит была его смена и когда бы я потом ни приходила, именно он готовил вкуснейший кофе и развлекал разговорами, интересовался, как дела, как экзамены. Он быстро стал мне добрым приятелем.
– Конечно, – улыбаюсь я. – Я не умею варить такой капучино.
– Потому что не знаешь секретов и тонкостей, – подмигивает «мой».
– Потому что у меня нет кофемашины.
– Это – блажь для удобства и скорости. Дома же я варю себе кофе без этих «детей прогресса».
– Получается такой же?
– Ну… – заминается, скользит взглядом по косящимся на него школьницам, заставляя их смутиться и захихикать. Возвращается ко мне и торжественно произносит: – Получается даже лучше.
– Почему-то я не верю.
– Я бы сварил его для тебя, но у меня есть золотое правило: варить кофе только утром.
– Ритуал?
– Залог бодрого дня. Ты вот с утра слушаешь музыку, чтобы проснуться, а я минут двадцать медитирую около плиты.
Мы разговариваем о том, что обоим сложно просыпаться рано и о том, что теперь, с приходом лета, эта процедура будет проходить проще, незаметно перебираемся на отпуска и каникулы. Он вспоминает, как ждал июня, когда учился в школе. Я рассказываю, как проводила «переходное» лето после одиннадцатого. Даже эта запретная тема недавнего прошлого с ним не кажется такой уж запретной.
Только один раз наш разговор прерывается. Школьницы, переборовшие стеснение, подошли купить по стаканчику кофе с собой. Я ненадолго замолкаю, жду, пока бариста выполнит заказ. Не стесняясь, слежу за его движениями. Он знает о моей привычке наблюдать за людьми.
Его движения точны, быстры, но плавны. А выражение лица у него такое же сосредоточенное, как у играющего в финале чемпионата мира спортсмена. Обычно он делает всё более непринужденно и естественно. Сейчас же красуется перед девчонками, но даже я под впечатлением.
А им достаточно внешности. В глаза бросаются огромные прозрачно-голубые глаза, будто «подкрашенные» линзами, и чистые руки. Чистые – без тату. Может, только у меня стереотип на татуированных барист?.. Он похож на какого-то актера, певца и, может, танцора одновременно – на тех ребят, которых печатают на плакатах и постоянно показывают по телевизору.