– Привет.
Её плечи напряжены, и она закусывает нижнюю губу, из неё вырывается жалостливый смешок перед тем, как её голова падает.
– Смотришь, выйдет ли из тебя что-то?
Она снова смеётся.
– Нет, засранец! Я не знаю... Всё это слишком.
– Почему?
– Ты сейчас шутишь? Действительно, почему?
– Честно, не предполагаю. Я немного в экстазе.
– Ты немного больной.
– Нет. Я просто тебя люблю и знаю, что всё это просто идеально. У нас не было нормального начала и наши семьи смешались, и очень-очень давно не делали всех этих детских вещей, и вероятно, мы будем снова как слепые, идущие на ощупь. Но я не хотел бы пройти вёе это ни с кем другим, кроме тебя.
– Откуда ты всегда знаешь, что именно нужно сказать?
– Не знаю. Не всегда. Помнишь, я попросил тебя, могла бы ты класть мои полотенца по-другому, когда ты помогала мне со стиркой? Или спросил, кто учил тебя водить? Или помнишь, я сказал, что заберу все твои инструменты, когда мне на голову упал карниз, который ты сама повесила? Или…
Она подняла руку, чтобы остановить меня, чтобы я не закопал сам себя.
– Или сейчас. Серьёзно. Не надо напоминать, – закатила она игриво глаза.
– Видишь? Я не идеален. Но вместе мы идеальны.
– Чёрт возьми. Ты говоришь невероятно милые вещи!
– Только для тебя, милая. Только для тебя, – целую я её в лоб.
– А сейчас пописай на эту палочку и докажи, что я прав и внутри тебя моя маленькая доченька.
– Ладно, – бурчит она, – но я, правда, не могу пописать.
Я наклоняюсь и хватаю одну из бутылок и витаминную воду, которую купил в магазине и закрученную трубочку, потому что так пить веселее. Я открываю крышку и вставляю трубочку, поднося к её губам.
– Молодец, – говорю я, когда она делает несколько глотков, – хочешь, расскажу тебе историю, пока мы ждём?
– Какую историю?
– Хм… Как насчёт романтической истории?
– Она мне понравится?
– Почти уверен, что да. Однажды…
Её смех прерывает меня, и я повторяю.
– Как я говорил до того, как ты грубо меня прервала, однажды жили три холостяка. Они жили не очень хорошо. И к слову, были не самыми счастливыми членами этого общества. Слишком часто они обедали перед телевизором, едва разговаривая друг с другом. Они были озлобленные, циничные и несостоявшиеся в жизни. Пока красавица с волосами цвета вороньего крыла и её дочь не вошли в их жизни и не напомнили, что мир полон света, и глупо позволить тьме всё разрушить. Два младших холостяка, возможно, влюбились в дочку, пока не осознали, что очень любят её не за то, как она выглядит. А старший из них? Он влюбился. Очень быстро и сильно в красавицу. Вскоре он понял, что она красива не только снаружи, но и внутри. И это заставило его быть… лучше. Это заставило младших холостяков быть лучше тоже. И после разговора с молодыми, он решил, что она должна быть в их жизни ещё больше. А можно и навсегда. А затем она позволила ему увидеть её покачивающееся тело и он погиб. Конец.
– Боже, ты был так хорош! – смеётся она сильно и вдруг… писает.
– И ты писаешь, да?
– Мог бы и не комментировать это. Иначе это испугает её и всё пойдёт обратно.
– Я, конечно, не врач, но не думаю, что это возможно. Ты попала?
Она кивает и сглатывает.
– Думаю, да.
Она кладёт тест на столешницу, встаёт, натягивает штаны и моет руки. Я беру её лицо в свои руки и целую.
– Несмотря на то, что он покажет, ты - моя.
– Обещаешь?
– Навсегда.
– Это большое обещание.
Я пожимаю плечами и снова её целую.
– И самое лёгкое, которое я когда-либо делал.
Я целую её так сильно и долго, что мы едва слышим таймер, который я завёл. Но учитывая, что мы хотим узнать, изменятся ли наши жизни, мы отстраняемся и смотрим.
– Чёрт возьми.
– Да.
– Но…
– Ооо…
– Я имею в виду…
– Да.
– Это всё, что ты собираешься говорить? – плачет она.
– Ну… Я могу начать с того, что был прав, но…
– Это будет противоречить моему утверждению, что ты всегда знаешь, что сказать.
– Да.
– Ты понимаешь, что мне нужно пописать ещё на все другие?
– Да.
– Хватит это повторять!
– Если я скажу то, что мне хочется, мне конец…
Она закатывает глаза.
Следующие несколько часов мы занимаемся всё тем же: я даю ей пить, а она пытается передо мной пописать. Каждый тест оказывается положительным.
– Они же не могут все быть положительными?
Она все ещё сидит на унитазе, я сажусь перед ней.
– Учитывая, что ты беременна, да. Я уверен, что могут.
– Уверена, иногда бывают ошибки.
Я хмурюсь.
– Хорошо. Да. Именно это сейчас произошло.
– Энди!
– Кристина! – дразню я её, широко раскрыв глаза.
– Ты не помогаешь.
– Я не помогаю? Я купил тесты, дал тебе воды и рассказал историю, чтобы ты пописала.
– Но…
– Милая. Всё будет отлично. Почему ты так переживаешь?
Она посылает мне такой взгляд.
– Я не молода, Энди.
– Это не важно. Внутри мне пятнадцать и это снижает твой возраст. Всё будет нормально.
Она хлюпает и вытирает слёзы.
– Да, – соглашается она, кивая.
– Хочешь, я тоже на них пописаю?
Она хрюкает и быстро закрывает свой нос.
– Ты бы сделал это?
– Чтобы разбить твою теорию, да.
– Тебе нужна вода?
– Нет. Я смотрел, как ты писаешь почти час, мне уже давно пора отойти, – признаюсь я.
Мы меняемся местами, я встаю, она подглядывает за мной.
– Так несправедливо, что ты можешь встать и сделать это, где хочешь.
– И у нас не бывает месячных, не забывай этого.
– Ты должен говорить что-нибудь успокаивающее! Что-то типо «зато ты не выращиваешь волосы на груди».
– Зачем мне говорить такое? Это круто. И сексуально. Особенно, когда я делаю там стрижку. И не отрицай, что тебе это нравится, ты постояяяянно играешь с ними.
– Неважно, – ворчит она.
– Готово.
Я кладу тест, застегиваю штаны и мою руки. Потому что я взрослый мужчина и мне не надо напоминать об этом в отличие от моих сыновей.
Спустя три минуты, звенит таймер и мы смотрим на него.
– Чёрт.
– Да, детка! – кричу я, начиная крутить её в маленькой ванне.
Я ставлю её на ноги и беру её лицо в свои руки, целуя каждый его миллиметр.
– Я так тебя люблю, – говорю я перед тем, как упасть на колени и задрать её футболку.
Я целую её голый живот, который ещё не округлился от моего ребёнка.
– Ты, маленький создатель неприятностей. Я тебя тоже люблю.
Когда я встаю на ноги, у Кристины на глазах слёзы и небольшая улыбка.
– Энди…
– Эй. Никаких слёз. Всё будет отлично. Обещаю.
– Но дети…
– Будут рады иметь маленького братика и сестрёнку, чтобы понянчиться. Просто напоминаю, что ребята всегда хотели маленькую сестрёнку, почему бы тебе не поработать над этим? – дразню я её.
Она закатывает глаза и проводит пальцами по моим волосам.
– Ха-ха. Посмотрим, что я могу сделать. Хотя, всё уже и так решено.
– Я счастлив, – говорю я, прислонившись своим лбом к её.
– Правда?
– Правда. Это хорошо, Кристина. Благословение.
– Я нервничаю.
Я киваю.
– Конечно. И я. Но это не значит, что мы не можем быть счастливы из-за этого. Кроме того, лучшее в этой жизни не так просто получить. Думаю, Бог хочет встряхнуть нашу жизнь.
Глава 29
Энди
– Готов? – спрашивает Кристина, пока ставит кастрюлю с овсяными батончиками и карамелью на стол.
Так мы умасливаем детей.
– Нет, – хмурюсь я, – ребята могут знать, что их папа встречается с кем-то, а сейчас узнают, что это за собой влечёт.
Она смеётся.
– Думаешь, я хочу сказать Бри? Как я смогу убедить её, чтобы они с Гарди не проводили ночи в общежитии.
Я подмигиваю.
– Мы облажались.
– Почему вы облажались? – спрашивает Бри, входя в комнату.
Я даже не слышал, как она вошла, но я счастлив, что ей настолько комфортно в моём доме, что она даже не стучит.
– Моя девочка дома! – кричит Кристина и крепко обнимает Бри, перед тем как отпустить, и я приобнимаю её.
– Как поездка?
– Отлично. Всё было легко, потому что вёл Гарди. Я получила ваше сообщение, что нужно сначала приехать сюда и столько всего напихано в его машине.
– Он не хочет зайти?
– Нет. Боюсь, Тесс психанет, если он не будет дома как можно раньше.
– Готова к отдыху?
– Конечно! Знаю, что это всего неделя, но будет очень классно несколько дней не думать так много.