Другой мальчик, который, как я понимаю, ответственный за то, что Аидан так выглядит, держит около щеки лёд и в целом также потрепан. Его взгляд как раз выдаёт страх. Его мама и папа, как я понимаю, сидят около него.
Я прочищаю горло и сажусь рядом с Аиданом, поставив локти на колени, перед тем как снова посмотреть на директора.
– Что происходит, мистер Мур?
Я понимаю, что могу называть его Патрик, учитывая, что мы оба - взрослые люди, но, как и говорил, кабинет директора заставляет меня нервничать.
– Похоже, у нас тут два мальчика, которые не хотят признаваться.
– Будьте любезны объяснить, в чём дело? – говорю я, подняв брови на Аидана и затем смотрю на мальчика и его родителей, чтобы понять общий настрой.
Но они не дают мне подсказок.
– Мы ждём ещё одного человека, но давайте начнём, да?
Я раздумываю, кто ещё должен появиться, но он продолжает до того, как я успеваю задать вопрос.
– Мальчики, позвольте рассказать вашим родителям, что произошло, как мы слышали от других учеников. Не перебивайте, ладно? Я хочу выслушать вас обоих, но только после того, как я закончу.
– Да, мистер Мур.
Они отвечают мгновенно и одновременно, напоминая, почему руководящая роль тут именно у Мура.
– Хорошо. Энди, Бен, Аманда. Очевидно, что ваши сыновья подрались сегодня.
Аманда выглядит так, как будто сейчас начнёт защищать своего мальчика, но Мур поднимает руку, и она расслабляется в кресле.
– Дайте мне закончить, пожалуйста. Никто из ваших сыновей не был здесь из-за драки до сегодняшнего дня. Перед тем, как вы начнёте тыкать пальцами и обвинять всех, вы должны знать, что ни у кого из них нет привычки драться просто так.
До того как он продолжает, раздаётся нежный стук и появляется голова секретаря.
– Мистер Мур, Кристина Джеймсон здесь.
– Пусть заходит.
Я поднимаю брови и смотрю на Аидана, который не смотрит мне в глаза. Когда дверь открывается, я не могу сдержаться и встречаюсь с ней глазами. Я глубоко втягиваю воздух, когда это происходит, потому что кажется, что мы не находились так близко веками. Она быстро переводит взгляд на Аидана, смягчившись. Мистер Мур придвигает ещё один стул, поставив его с другой стороны от Аидана.
Она проплывает около меня и после неё остаётся запах кофе и чего-то сладкого. До того как я могу себя остановить, я глубоко вдыхаю и ненавижу себя за то, что скучал по этому запаху так же сильно, как по ней самой. И я скучаю. Намного больше, чем ожидал.
– Эй, Патрик. Как дела, старик? – дразнит она, получая взамен улыбку.
– Могло быть и лучше, Кристина. Ты без кофе?
– Ты привёл сюда моего мальчика и ждёшь от меня кофе? Ни за что. Приезжай и заплати за него.
Мне хочется посмеяться от её непринужденной беседы с ним, он давно директор и был директором еще при Бри. Но всё моё внимание сконцентрировано на словах «моего мальчика». Это сорвалось с её губ так легко, и я знаю, что она не заставляла себя и не врала. Это было от всего её сердца и заставило кровь пульсировать в моих ушах. Она наклоняется и обнимает Аидана, который обнимает её в ответ, а затем осматривает его повреждения.
Её темные волосы завязаны в растрепавшийся пучок, она одета в чёрные леггинсы, кроссовки и одну из моих рабочих толстовок, которая такая большая, что прикрывает её попу. И будь я проклят, если она не выглядит ещё прекрасней.
После того, как она садится в кресло, берёт Аидана за руку.
– Извини, что я опоздала. Ты объяснил, что произошло?
– Я как раз перехожу к этому, – говорит Патрик и в его глазах читается нежность и восхищение, когда он смотрит на неё.
Это заставляет мои кулаки сжаться. Может быть, она не моя, но это не значит, что мне всё равно, что кто-то на неё смотрит.
Я верну её. Других вариантов для меня нет.
Я знал это после того, как шесть человек захватили мой офис с импровизированной интервенцией. Я знал это, когда ехал ночью к её дому. Но, честно говоря, я знал это, как только ушёл от нее.
– Тогда продолжай.
Он ухмыльнулся, затем встал спиной к столу, облокотившись на него спиной.
– Вот что мы знаем со слов других учеников, тех, кто всё видел до того, как вмешалась миссис Лионс.
– Дана разняла их? – смеётся Кристина и Аманда тоже начинает хихикать.
– О, уверена, ей это понравилось, – соглашается она.
– Думаю, она годами ждала, когда же, наконец, окажется в середине кошачьей перепалки.
– Эй, это не была кошачья перепалка! Это делают девчонки! И… вам должно быть известно, что она тянула меня за ухо! И назвала меня панком! – недоверчиво говорит Аидан.
Кристина гладит его по руке.
– Радуйся, что это всё, что она сделала. Она занимается кроссфитом. И сильная.
– Она тащила меня за волосы! У меня, скорее всего, теперь лысина.
Аманда сдвигает брови и вытягивает шею, чтобы посмотреть на голову сына и я еле сдерживаю смех.
– Из того, что я слышал, вы вели себя как панки, поэтому это слово кажется подходящим.
При звуке моего голоса, голова Кристины поднимается и она смотрит на меня.
– На самом деле, она называет меня панком постоянно. Думаю, это её способ сказать, что она любит меня больше всех, – гордо говорит Аидан с дерзкой ухмылкой, забрав наше внимание.
– Аидан, – резко говорю я, и его улыбка пропадает, когда он ёрзает на кресле, – надо вернуться к тому, почему мы вообще здесь оказались.
– Верно. Мальчики, как я понял, один из вас сделал какой-то комментарий, который не понравился другому. В конце концов, вы воспользовались кулаками. Престон? Аидан? Можете объяснить?
Ооо, это потрясающе. Конечно, его зовут Престон. Я еле сдерживаю смех, который грозит вырваться.
– Нет, – отвечает Аидан.
– Аидан, – тихо говорит Кристина.
Он качает головой, смотря умоляющими глазами, перед тем как бормочет.
– Это того не стоит, Кристина.
– Думаю, стоит. Будь добр, объясни нам, – прошу его я, в этот раз более спокойным и менее злым голосом.
Он наклоняется ко мне, вздыхает и смотрит на Престона, который смотрит на него, сузив глаза. Аидан закатывает глаза.
– Он сказал кое-что плохое. Мне это не понравилось.
– Что ты имеешь в виду? Что плохого он сказал? – спрашивает Аманда, не веря, что её мальчик сделал что-то неправильное.
– Ничего, мам. Ничего, чего бы он уже не знал. Все…
– И что это значит? – вмешивается Бен.
Колено Аидана двигается вверх-вниз, пока он не роняет голову и не рычит. Когда он набирается мужества, чтобы заговорить, то смотрит на меня и этот унылый взгляд разбивает моё сердце.
– Он назвал Хизер шлюхой и сказал, что она, скорее всего, любит его сильнее, потому что его имя Престон. И назвал отца лузером, который не может удержать жену, и Кристина…
Он закрывает глаза и сжимает кулаки. Он встаёт и начинает кружить по комнате.
– Кристина что? – кричу я, не в силах сдержать гнев.
Я слышу, как ворчит Бен, проводя рукой по лицу. Слышу, как резко вдыхает Кристина, но я хочу знать точно, что он сказал о Кристине. Он прав насчёт Хизер. Но это неправильно называть так маму мальчика.
– Что? – спрашиваю я, когда не слышу ответа мальчиков.
Я смотрю на Престона, который качает головой, глядя на Аидана. Я встаю и кладу руки на плечи Аидана, чтобы он посмотрел на меня.
– Что он сказал, сын?
Он сглатывает и смотрит прямо на Престона, когда отвечает.
– Что Кристина просто новая шлюха на замену, и она тоже не будет с нами потому, что не сможет нас любить, так же, как не любила наша мать.
– Престон Мишель! – рычит Бен.
– О, как будто он говорил такое, – ворчит Аманда.
– Ты называешь моего сына лжецом? – спрашивает Кристина, вскакивая с места и приближается к Аманде с невероятной скоростью.
Я двигаюсь и встаю перед ней, чтобы она не сделала чего-то, о чём будет жалеть. По тому, как это выглядит, она готова таскать Аманду за волосы. Знаю, что должен завестись сейчас. Это не значит, что это не так. Злая Кристина - это очень сексуально.
– Он даже не твой сын! – говорит Аманда со страхом в голосе.
Ооу. Зря она это сказала. Бен ёрзает в кресле, чтобы отодвинуться от жены.
– То есть, ты говоришь, что я не могу любить его как родного? – голос Кристины низкий и страшный даже для меня.