— Ты для того меня всю дорогу торопила, чтобы нынче на тряпки и пряники глазеть? — пытался увещевать её помытчик, но всё без толку. Мстислава стала чернее тучи. — Ладно, — сдался Нелюб, — я сперва разведаю, а если ничего подозрительного не увижу, завтра свожу тебя. Только чур, слушаться! — погрозил он мигом просветлевшей лицом девушке.
Но Мстислава поставила своё условие — купить кобылу. Груза у них теперь всё равно не было, поэтому Мстиша со спокойной душой могла ехать верхом и больше не сбивать своинесчастные ножкив кровь. На отговорку Нелюба о том, что у него нет таких денег, княжна фыркнула и потрясла перед его носом увесистым кошелём.
Судя по вздёрнутой брови, Нелюбу не слишком-то по сердцу пришлась Мстишина просьба, но он всё же отделил из запасов княжны несколько гривен и убрал в свою калиту.
Узнав о намерениях гостей, хозяйка посоветовала искать лошадь не в самом городе, а в соседней деревне, где, по её словам, «и скотинка была справнее, и люди честнее».
С уходом зазимца сразу сделалось скучно и тоскливо. Мстислава не была привычна к одиночеству, а после недавних событий и вовсе стала чувствовать себя неуютно, когда Нелюбу приходилось отлучаться.
Бесцельно послонявшись по двору, Мстиша в тягостном ожидании уселась на лавку. Теперь, когда помытчик ушёл, стало казаться, что он не взял её с собой вовсе не из-за опасений, а чтобы не обременяться. Разве сам Нелюб не говорил, что разбойники вернулись в лес? Должно быть, Мстишина строптивость просто стала ему в тягость. Да и немудрено. Нынче княжна сама видела, что, веди она себя послушнее и скромнее, возможно, ничего бы и не случилось.
А ещё Мстислава так толком и не поблагодарила Нелюба.
Княжне вдруг ужасно захотелось сделать для него что-то хорошее. Удивить и обрадовать. И заставить зазимца переменить о ней мнение. Доказать, что она вовсе не была такой плохой, какой Нелюб наверняка считал её.
Руки зачесались, а от зарождающегося возбуждения сердце застучало весело и заполошно. Да и обстоятельства складывались точно нарочно для Мстишиной затеи: пока Нелюб дойдёт до деревни, пока сторгуется, пока вернётся. Так он вообще сегодня может в город не попасть. Зато Мстиша вполне успеет до торга сбегать и назад воротиться. Конечно, она не станет больше творить безрассудств и глупостей. Накроется Векшиным платком, да и вообще глаз поднимать лишний раз не станет. Только добежит до торга и купит Нелюбу самый лучший, самый дорогой и самый красивый плащ, который есть в Волыне. То-то зазимец обрадуется!
Мстислава не терпела, чтобы между её желаниями и их претворением в жизнь пролегал сколько-нибудь ощутимый зазор, поэтому, вызнав у Словяты кратчайший путь в город и лавки самых благонадёжных аршинников, без промедлений отправилась в дорогу.
Волыня, небольшой, но зажиточный городишко, охваченный крепким бревенчатым валом, стояла на холме, и тропа всё время забирала в гору. Но воодушевление и появившаяся привычка к ходьбе позволили Мстише без труда одолеть её, так что вскоре девушка, весьма гордая собой, уже оглядывалась на главной площади.
Оживление и суета только добавили радостного волнения, и княжна целеустремлённо отправилась на торжок. Нужно было успеть выбрать подарок и обернуться до прихода Нелюба.
Хотя Мстислава и закуталась в тёмный убрус, она почти сразу забыла данное самой себе обещание потупить очи долу. Да и разве можно было устоять от того, чтобы после стольких дней, проведённых в дремучих лесах, не глазеть на расписные горшки, пёстрое узорочье, блестящие побрякушки, а заодно нет-нет да и ловить на себе восхищённые взгляды парней?
Людская сутолока, шум толпы и заигрывающие улыбки были для Мстиши, что долгожданный дождь для цветка после засухи. Она чувствовала, что наполняется силой и оживает, как бывает, когда первый раз после зимы выбегаешь во двор без тяжёлой опостылевшей шубы. Мстиша купила у лоточника самый большой пряник и остановилась в сторонке, с наслаждением вгрызаясь зубами в хрустящую сахарную корку. Она уже обошла все лавки и присмотрела плащ — багровый, из заморского сукна — да серебряную запону к нему. От суматошной кутерьмы рябило в глазах, а в голове стоял сладкий звон, словно после хмельного мёда.
Мстиша собиралась доесть пряник и отправиться за своей покупкой, как вдруг её внимание привлекли пронзительные крики. Княжна обернулась.
У одного из прилавков истошно верещавшая женщина трепала за ухо мальчишку. Паренёк, худой и оборванный, плакал, безуспешно пытаясь высвободиться, но мучительница — приземистая, ярко набеленная — и не думала его жалеть. Утянутая в меха и тесную, собиравшуюся пережабинами на её дородном теле объярь, она, вероятно, была боярыней или купчихой. Мстислава с презрением отметила, что дорогие одежды сидели на ней неказисто, да и подобраны были без вкуса и умения. Наведённые алой краской щёки от крика стали вовсе свекольными. Она, не стесняясь, бранилась на весь торг, продолжая трясти несчастного мальчишку.