— Я хочу стать твоей. До конца, — выдохнула Мстислава, чувствуя, как голос дрожит вместе со всем её телом, но теперь вовсе не из-за испуга.
Поцеловав Мстишину ладонь, Ратмир опустился на одно колено и осторожно провёл рукой по ноге девушки, спрятанной под шёлковыми складками. Он поднял взгляд, встречаясь с очами княжны, безмолвно испрашивая разрешения. Мстиша сглотнула и слабо улыбнулась. Голова кружилась то ли от мёда, то ли от тепла и запаха Ратмира.
Княжич приподнял подолы рубашек, высвобождая Мстишину лодыжку. Медленно огладив её, он легко поддел и снял расшитый золотом черевик, а затем разул вторую ногу. Мстислава поджала пальцы и закусила губу, стараясь не рассмеяться от щекотки. Или от счастья. Трудно было сказать наверняка. Ратмир всё ещё держал её ступни в руках, и, не вытерпев, Мстиша тихонько прыснула. Она потянула жениха за ладонь, вынуждая подняться, и, как только Ратмир сел на кровать, спорхнула на пол.
— Разве не я должна тебя разуть? — озорно блестя глазами, спросила она, держась за Ратмировы колени для равновесия. Нынче, когда он первый опустился перед ней, сделать то же самое уже не казалось попирающим её достоинство.
Лицо Ратмира озарила улыбка, к которой она никак не могла привыкнуть — безоружная, мягкая, обнажающая то, чего он раньше не позволял ей увидеть. Откуда-то Мстиша знала, что Ратмир открывал ту свою сторону, что никому кроме неё прежде не показывал.
Он доверился ей.
Вместо ответа княжич протянул руки к её сороке.
— Я хочу снять это.
Его голос был низким и шероховатым, и всё внутри Мстиславы замерло в незнакомой истоме. Продолжая опираться о колени Ратмира, Мстиша покорно ждала, пока его пальцы проберутся под тяжёлые грозди жемчуга и бережно снимут убор.
Голове сразу стало легко. Следом княжич развязал повойник, выпуская на волю пушистые косы. Ратмир медленно погладил её по волосам, перебирая выбившиеся пряди и вороша золотистые звенья. Мстиша высвободилась из-под рук жениха и, ухватившись за правый сапог, ловко стянула его. Так же быстро расправившись со вторым, она некоторое время недоумённо смотрела то на пустые сапоги, то на Ратмира.
— Ни серебра, ни плётки?
Княжич захохотал и, наклонившись, сгрёб Мстишу в охапку.
— На что нам они? — жарко прошептал он в её ухо, запечатывая слова поцелуем, от которого кожа на руках покрылась мурашками. — В серебре недостатка не будет, а плётку ты не потерпишь.
Мстислава отстранилась и внимательно посмотрела в глаза жениха. Его обожание придавало ей храбрости, которая почти до боли распирала грудь. Рядом с Ратмиром Мстиша чувствовала себя всесильной, и от этого захватывало дух.
Под взором княжны Ратмир посерьёзнел. Уголки его рта медленно опустились, а очи — бархатные и мерцающие — вдруг заметались по её лицу, разрываясь между глазами и губами. Не дожидаясь, пока княжич, наконец, сдастся своему желанию, Мстиша ухватилась обеими руками за его шею, притягивая к себе и сметая все сомнения Ратмира поцелуем.
Сначала он замер в оцепенении, но, точно очнувшись, прижал Мстиславу к себе с такой силой, что та едва не задохнулась.
На его устах оставался вкус мёда, и перемешанный с собственным запахом Ратмира, он вышибал землю из-под ног. Руки Мстиславы принялись бороться с застёжками на свите княжича, пока тот выпутывал невесту из многослойных одежд.
Леший бы побрал того, кто придумал пришить сюда ряд бесконечных пуговиц! Непослушные пальцы соскальзывали с жемчужин и никак не могли сладить с крошечными петельками.
— Научи меня, — на выдохе произнесла Мстиша, наконец, отрываясь от губ зазимца.
Ратмир положил ладонь на Мстишину щёку и, притянув к себе, жадно поцеловал.
— Нам придётся учить друг друга, — хрипло пробормотал он, прижимаясь к её лбу и тяжело дыша.
Перехватывая воздух, Мстиша сдула лезшую в глаза прядь и судорожно усмехнулась.
— Неужто нашлось что-то, чего даже ты не умеешь?
Ратмир снова засмеялся и поцеловал её.
— Ничего. Вот увидишь, я — прилежный ученик, — бархатным шёпотом ответил он, освобождая её от верхницы.
Мстислава осталась лишь в нижней сорочке, и её кожа розовела сквозь тонкий шёлк. Ратмир не спешил снять исподницу, и его руки блуждали по телу девушки, следуя за каждым изгибом.
Княжна наконец разделалась с оставшимися пуговицами, почти со злостью рванув края свиты Ратмира в стороны. Точно забавляясь её нетерпением, княжич улыбнулся и потёрся носом о подбородок невесты. От нахлынувшей слабости руки Мстиши безвольно опустились, а веки сомкнулись. Она не услышала, а почувствовала мягкий рокот его смеха. Губы Ратмира скользнули по её шее, коснулись надплечья и, наконец, опустились к ключице.