— Этот — указал я на субъекта непонятного вида.
Я охотник, я бы не сорвался. Просто бы взял под контроль свой разум. Я бы сжал в тисках свои мысли, эмоции и тело. Мой разум бы не смог атаковать магией живых и мертвых тварей. Все кто находится в этом зале кроме меня и мяса — твари. Я бы контролировал свое тело, от совершения им глупых поступков вроде выхватывания мечей и пластания на части своих новых знакомых, рыцарей тьмы и несчастных.
— Этот, — указал я на мага.
Кажется он бакалавр-погодник. Не повезло тебе коллега. Жизнь — сволочная штука. Я бы контролировал полностью свои эмоции. А когда бы все это закончилось, в выделенных мне гостеприимными хозяевами покоях, я вцепился бы зубами в подушку и тихо выл под «пологом молчания».
Я повернулся и вновь посмотрел на несчастных. Одних я только что приговорил к мучительной смерти, другим дал… Да ничего я им не дал. Я направился к сладеньким твиксам. Где окажутся души приговоренных мной сегодня к жертвоприношению? Может случиться чудо и они вознесутся туда? Может быть, но вряд ли. Творец, обеспечь им хотя бы чистилище! Твиксы, вы довольны мной? Франт, пробежавшись своими глазами по моему лицу и фигуре, состроил уважительную гримасу. Боже, как мне было бы тяжело, если бы не дракона. Мне плевать на тебя, темный.
— Приготовиться к восхвалению Разрушителя! — заорал франт и направился к алтарю.
Четверо его живых свитских сорвались с места и начали руководить процессом подготовки к жертвоприношению.
— А почему Вы выбрали именно их, Слав? — поинтересовалась Дара.
— Все просто, — слабо улыбнулся я, наблюдая, как несчастных укладывают на алтарь. — Первый — хлюпик. Я оказал ему милосердие. Каждая минута в вашем загоне для мяса является для него худшей из возможных пыток. Он сходит с ума от ужаса, но вы ведь не дадите ему уйти в забытье. Вторая — наверняка леди благородных кровей. Условия жизни в загоне для мяса оскорбительны для нее. Третий — воин. Его трясет об бешенства, он ненавидит всех вас, но ничего не может сделать. Я спас его от унижения, от позора собственного бессилия. Четвертый просто мне не понравился. А пятый наверняка является магом. Он опозорил искусство, он опозорил своих коллег, умудрившись попасть в загон для мяса. Пусть получит по заслугам.
Дара улыбнулась и вновь взяла меня под руку. Да, как ни крути, но сегодня меня ждет веселая ночь. Это она так считает. А что касаемо моих слов, так я сказал правду, не всю, но правду.
— Смотри, сейчас начнется самое интересное, — прошептала Дара.
Пятерка темных, окружившая алтарь, начала материться на языке магов. А что тут смотреть? Я уже видел нечто подобное в меньших масштабах. Я даже принимал участие в жертвоприношении. Правда бхуту почему-то не понравился конечный продукт этого действа. Бывает. А вот то, как ты, сучка, смотрела на меня во время дачи показаний по выбору жертв на сегодня, многое мне сказало. Ты у нас еще и разумница, вот что было кое-что еще. Мастерица Разума. Я так понимаю, что ты начальник местной контрразведки. Да еще внимательно мазнула глазами по моим зрачкам, оценила цвет лица, прислушалась к сердцебиению. Мол, а не волнуется ли наш гость? Не испытывает ли он страх или возмущение, ярость или сострадание. Равнодушие, детка, я испытываю равнодушие. Все равно вы все покойники. Зачем мне волноваться из-за нескольких десятков бывших живых темных? Зачем? Дракона, спасибо тебе опять.
Пятерка темных подняла свои кинжалы, закончился речитатив, блеск стали, вонзившейся в обнаженные грудные клетки приговоренных мной к мучительной смерти, кровь, хлынувшая на алтарь, приговоренных мною к страшному посмертию. Зачем себя обманывать? Тела мертвых жертв начали корчить судороги. Их души прямой дорогой направляются в ад, чтобы они не делали, кем бы они не были при жизни. Таков эффект этого ритуала. Подобное действо и видел один маленький мальчик, который через три десятка лет стал самым молодым за последние семьсот лет истории Арланда Повелителем Смерти. Дилс Мрачный, как я тебя понимаю. Я очень хорошо тебя понимаю. Но я надеюсь, вернее, я знаю, что пройдет время и души, насильственно скинутые туда, обретут свободу. Наверху их будут ждать. Там они получат самый радушный прием, какой не каждый святой получает в райских кущах. Надеюсь, что со временем они смогут меня простить. Может быть. Может быть. Может быть.