Но истины ради пришлось признать, что бойцам здесь создавали все возможности для совершенствования. Тренировочный демон, оказавшийся человекообразной скотиной с твердокаменной шкурой, действительно программировался буквально на что угодно, даже на противодействие приемам боевого самбо, о котором здесь никто не имел представления. Сперва маги не могли понять, чего я хочу, но после того, как я пару раз без напряжения кинул одного из таких чародеев через плечо, понимание вдруг пришло, и демон стал действовать отменно.
О том, как трудно кинуть через себя стокилограммовую тушу, при этом гибкую, поджарую и очень подвижную, я предпочитал молчать, когда мастер спрашивал меня, все ли устраивает.
А что можно было возразить? Первые дни работы с демоном я заподозрил, что в момент перехода из мира в мир потерял все предыдущие навыки. Тварь, которую я сумел наконец-то правильно отрегулировать с чужой помощью, никак не давалась, хотя тело мое двигалось по-заученному, само собой. Потом я сообразил, что чем труднее придется на тренировке, тем выше шанс на победу, и немного подуспокоился. Пусть сейчас ничего не получается – получится потом.
Тем более сейчас речь идет о жизни. Причем в куда большей степени, чем полгода назад, когда я еще служил в армии.
В свете нынешней сомнительной перспективы те времена казались мне абсолютно спокойными и даже радужными. Сейчас я словно бы балансировал над пропастью, не зная, что безопаснее – оставаться на месте или шагать вперед? Что мне делать в сложившейся ситуации?
Мне постарались сразу дать понять, что побег невозможен, причем такими методами, которые доходят лучше всего, потому что косвенны. Пару раз маги, по утрам проверявшие отданного мне в пользование тренировочного демона, прикасались какими-то своими камушками на цепочках к моему предплечью, обхваченному кожаным браслетом. Под него при всем желании и самых упорных усилиях не получилось запустить палец, и это уже вызывало тревогу, хотя браслет совершенно не мешал и не ощущался.
Каждый раз камушек вспыхивал голубоватым, и меня оставляли в покое. Но уже и одного раза хватило, чтоб увериться – штуковина магическая, висит здесь не просто так. Я мог побиться об заклад, что местные чародеи смогли бы присобачить на меня маячок совершенно незаметно, и никто никогда бы не догадался, где именно он располагается. Но его зримое воплощение здорово остужало порыв рвануть из замка куда угодно, лишь бы подальше.
Магии здесь вокруг было полно. Местные обыватели пользовались ею так же привычно, как мои сородичи пользуются бытовой техникой. С теми элементами магии, которые попадались мне на пути, я освоился довольно быстро, должно быть, именно потому, что всю жизнь рос в окружении приборов, на которых просто надо было нажать пару кнопочек в нужном порядке. Выходцам из миров, где о бытовой технике, равно как и о магии, не слышали, приходилось намного сложнее.
С утра пораньше, придя на отведенную мне открытую площадку на крыше одного из тренировочных залов, я первым делом как следует разминался, наслаждаясь чистым воздухом, мягким солнцем (в середине дня его свет переставал быть ласковым и шпарил уже с такой злобой, словно мстил за что-то) и одиночеством. Потом подходил к застывшему в уголке демону и жестом пальца перед грудью пробуждал его. Существо несколько мгновений рассматривало меня выпуклыми черными глазами, коротко кланялось и занимало исходное положение.
В середине дня, когда становилось слишком жарко для тренировки, а купаться по какой-либо причине не хотелось, я поднимался на одну из башен замка. К самой высокой никого из бойцов не подпускали, зато одна из боковых была нам доступна в любое время. Конечно, не так легко было преодолеть чуть меньше трехсот ступеней вверх по винтовой лестнице, но зато в тисках каменных стен прохлада сохранялась даже в самое жаркое время дня. Поэтому, воспринимая этот подъем как одну из тренировок, да еще и в приятной прохладе, я взбирался на самый верх, на террасу под черепичной крышей.
Оттуда были видны лес и противоположный берег широкой реки, один из притоков которой обхватывал замок с двух сторон. Эта махина, не иначе как авторства архитектора, больного гигантоманией (донжон в высоту насчитывал уж никак не меньше ста метров), располагалась на скальном основании, лишь отчасти оставляющем внизу лиственный лес. Внешний круг стен с высоты в добрых шестьдесят метров (а может, и больше) казался несолидным, но стоило подойти поближе, и появлялось уважение к усилиям каменщиков и инженеров. Такие стены не станешь штурмовать от нечего делать.