Аштия внимательно разглядывала его лицо. Так патологоанатом может изучать труп, прикидывая, как и откуда начинать вскрытие, так скульптор оценивает глыбу мрамора, мысленно определяя, что тут лишнее и какие куски убирать в первую очередь. Под этим взглядом Аллех побелел, но устоял.
Вот тут-то я осознал, что всё всерьёз, что сейчас будет резня, и наши три тысячи без колебаний уложат друг друга. Господи, неужели не могли найти лучшего места и времени, чтоб решать такие вопросы – это же совсем рядом от предположительно вражеского замка! Подождали бы до более безопасной области… С ума сойти, какой бред лезет в голову. Я постарался как можно незаметнее опустить руку на пояс и придвинуться поближе к Аштии.
Она смотрела на своего подчинённого, тот – на неё.
– Ты вполне осознаёшь, что говоришь?
– Неужели ты думаешь… – он осёкся. На то, чтобы под таким взглядом «тыкать» главе Генерального штаба и знатнейшей даме Империи офицера всё-таки не хватило. – Полагаю, госпожа знает, что подобные вещи говорятся только всерьёз и с полным пониманием.
Её светлость надменно вскинула голову.
– А те, кто это слышит – почему стоят? – и оглядела офицеров, которых вокруг за это время стало чуть больше.
Никто из них не двинулся с места. Дёрнулся было главный телохранитель и двое ближайших его подчинённых, но засомневались. Я понял, почему – арест мятежников в их обязанности не входил, а ситуация требовала полнейшего напряжения телохранительского внимания и сил. У меня и самого руки чесались схватиться за меч, но первым подобный жест можно было позволить себе лишь в самом крайнем случае. Тот, кто сейчас обнажит клинок, начнёт резню.
А перевес сил пока явно не в нашу пользу.
Последние алые пятна отхлынули со щёк её светлости. Госпожа Солор медленно обводила взглядом своих ближайших сподвижников, словно бы не веря собственным глазам. Я знал, этот взгляд сейчас действовал сильнее, чем пощёчина. Двое или трое ещё изменились в лице, но продолжали стоять неподвижно. Пауза затягивалась, и в ней было такое напряжение, что мне казалось, воздух вот-вот начнёт с треском рассыпать искры.
– Я обращаюсь к госпоже Солор, – заговорил Аллех. Голос его выдавал лёгкую хрипотцу – нервничает. Явственно. – Пусть госпожа посмотрит на ситуацию непредвзято. Раз уж так случилось… Зачем упорствовать? Демон не имеет никакого права на трон Империи. Лишившись какой-либо поддержки здесь, он быстро падёт, и на трон взойдёт законный наследник прежней династии – его светлость Атейлер. Он примет семью Солор с распростёртыми объятиями.
– Никогда этого не случится, – Аштия сощурилась. – Потому что Солор никогда не изменит присяге. Я приносила присягу, как и все вы. В отличие от вас, я это помню.
– От присяги демону госпожу освободит любой священник.
– А как я сама себя от своей клятвы освобожу?
– Это единственное, что останавливает госпожу?
– Пожалуй. Честь – единственное, что может меня тут остановить.
Я требовательно оглядывался вокруг. Сейчас нас – Аштию, меня, пятерых её телохранителей – окружало плотное кольцо людей. Аше не может этого не видеть. Впрочем, что ж это я – она не отступится от своих принципов даже у края пропасти.
А значит, мы сейчас здесь ляжем. Все. Чёрт побери… Бедняжка Моресна. Надеюсь, ей хватит моего наследства, чтоб прожить.
Но меч пока рано выхватывать.
Офицеры неуверенно переглянулись. Казалось, Аллех ищет поддержки у своих соратников. Но какой именно – нельзя было сказать. Говорил он с трудом, это было видно, однако, сделав над собой усилие, вновь обратился к госпоже Солор:
– Прошу госпожу обдумать ситуацию и сделать верный вывод. Сейчас на стороне его светлости Атейлера почти все знатные семьи, все самые сильные Дома. Император останется в одиночестве.
– Возможно, Солор будет единственным графством, которое даст его величеству людей, но это ничего не меняет. Я – военный правитель Империи, и я не изменю присяге.
Несколько мгновений Аллех молчал. За это время я успел положить руку так, чтоб иметь возможность выхватить меч в долю секунды. Сколько смогу с собой забрать, столько и заберу. Не зря же Аше платила Одеям. А может, ещё и выкарабкаемся – если меня хватит хотя бы минуты на три и если «пластун» способен пробиваться сквозь толпу и развивать большую скорость, и если нам чертовски повезёт… Может же повезти по-настоящему… Так, чтоб потом всю жизнь Господа благодарить за милость…
– Что ж… – офицер произносил слова очень медленно. – Я очень уважаю тебя, Аштия. И как человека, и как военачальника. Поэтому я дам тебе фору. Полчаса. Клянусь, что ни я, ни кто-либо из присутствующих здесь людей не тронется с места ещё полчаса после того, как ты отправишься в путь. На коне, не на «пластуне». «Пластун» понадобится нам. Но коня можешь выбрать любого. И, разумеется, забрать свой личный стяг… Мне жаль, Аштия. Не сердись, что я так говорю.