Я понял, что разбит. Собеседник не убедил меня, однако доводы закончились, противопоставить ему было нечего. Одновременно я ощутил, что разговор с тренером поколебал и мою собственную уверенность. О настоящих гладиаторах я знал только то, что можно было прочесть в книгах, в полунаучных или вовсе художественных, но сейчас вдруг вспомнил бои без правил, на которые когда-то ходил с друзьями, и о боксе. Нетрудно было констатировать, что на бойцов публика смотрела отнюдь не презрительно. С восхищением и благоговением – в большинстве. А чем они не современные гладиаторы?
– Тогда я вот чего не понимаю, – злясь, продолжил я. – За фиг было меня тогда сюда вытаскивать? Я что, желание изъявлял тут почетным гладиаторством заниматься?!
– Разве не изъявлял?
– Я еще с ума не сошел, предлагаю не пудрить мне мозги.
Тренер молчал несколько секунд.
– Наши маги не могут позволить себе вытягивать к нам сюда людей по принципу рыболовной сети – кто попадется. Да и у рыболовной сети есть уровень отбора – величина ячеи. Они вытягивают лишь тех, кто хочет этого.
– Я – не хотел.
– Ты хотел. Хотел покинуть свою привычную жизнь. Так? Хотел ярко и сильно, так в тебе определили молодого человека, бойца или того, кто способен стать бойцом. И не ошиблись.
Я от неожиданности едва не прокусил себе нижнюю губу. Собеседник смотрел на меня добродушно и вместе с тем снисходительно.
– Блин…
– Мне последнее время часто приходится беседовать с чужаками, которые ничего не понимают в произошедшем. Могу тебе сказать, что через несколько дней ты и без всяких объяснений будешь понимать больше, чем сейчас.
– Я хочу, чтоб меня вернули обратно.
– Это невозможно. Конфигурация миров уже изменилась и едва ли в ближайшее тысячелетие повторится в точности до дуги. Но даже если бы подобное было возможно, никто не стал бы делать это для тебя. Ты нужен здесь потому, что этого желает император, или, в конце концов, для иных целей. Твое же собственное желание здесь значит мало.
Я скрипнул зубами. Как кость в горле была столь прямая и спокойная констатация – ты тут никто и звать тебя никак. В прежней жизни я привык, когда то же самое мне объясняют корректно и завуалированно либо же напористо и по-хамски, прикрывая такой манерой поведения собственное понимание, что надо бы вести себя иначе. Мой нынешний собеседник был запредельно откровенен, и от этого ему безумно хотелось влепить промеж глаз.
Впрочем, становилось понятно, что влепить не удастся, и кто кого в результате раскатает – предугадывается без труда. Мужик явно был мастером.
– Что же мне предлагается делать?
– Пока тренироваться. Говори, что тебе нужно для тренировок, какое оружие предпочитаешь – будем думать. Есть арсенал, можно выбрать там.
– А если не стану драться?
– Сам понимаешь, нашим магам придется искать способ возместить понесенные затраты другим способом. Я бы тебе не советовал выбирать этот путь.
– Разве это моя проблема – затраты ваших магов?
– Теперь – твоя. – Он испытующе посмотрел на меня. – Еще вопросы есть? Обсудить что-нибудь желаешь? Нет? Тогда иди в арсенал и присмотри себе оружие. По нему буду делать вывод, что из тренировочного оборудования может потребоваться.
И повернулся к терпеливо дожидавшемуся его внимания бойцу, который, видимо, хотел что-то обсудить с мастером.
А я остался стоять, думая о том, что если все сказанное мне – действительно правда, то я попал по полной программе, и выплывать придется, надеясь на чудо. Где-то в глубине души дремала надежда на то, что весь этот абсурд никак не может быть правдой, а значит, надо лишь отыскать логическое объяснение случившемуся, и все устаканится. Но вместе с тем я понимал, что для такого оптимизма не видно никаких оснований. Театр абсурда обретал плотность, объем и вполне физическую реальность.
– Так что, пойдем в арсенал? – осведомился парень, тот самый, который привел меня сюда. Он пережидал мой разговор с тренером в сторонке и сейчас смотрел на меня с совершеннейшим, невозмутимым спокойствием. Я вдруг осознал, что для него подобная ситуация не в новинку. Что он уже водил к мастеру тренировочного зала таких, как я, и ждал, пока тот все им объяснит.
В этот миг пришло осознание, что все это происходит на самом деле и вполне серьезно. Я понял, что мне не приснилось, не почудилось, и – самое главное – никто не пытается обмануть меня, изобразить что-то несуществующее, чтоб развести на деньги. Всем вокруг наплевать, верю я им или не верю. Они просто делают свою привычную, слегка поднадоевшую, но необходимую работу и ждут, когда же до меня все дойдет.