Часы показывали шесть тридцать пять. Ключи у меня были, но я позвонил. За дверью раздались шаги, дверь открылась. Папа! В бриджах с подтяжками, ослепительно белой майке и тапочках.
— Доброе утро, папа! А вот и я.
— Серёжка! — отец затащил меня в квартиру, обнял, поцеловал. — Приехал! Ты почему телеграмму не дал, что сегодня приезжаешь? Я бы встретил.
— Прости, пап, как-то не подумал… Да чего там встречать, я сам добрался прекрасно, чемодан не тяжёлый. Тем более, мне помогли. Заходите, товарищ капитан, товарищ старший лейтенант!
— Здравия желаем! — синхронно поздоровались Петров и Боширов. — Разрешите?
— Здравия желаю, товарищи, — несколько удивлённо промолвил отец. — Прошу. Вы ко мне?
— В том числе, товарищ подполковник, — мои сопровождающие вошли в прихожую. — Разрешите представиться. Капитан Петров.
— Старший лейтенант Боширов.
— Подполковник Ермолов, — сказал папа. — Мне волноваться?
— Никак нет, товарищ подполковник, — доложил Петров. — Гордиться и радоваться. Сын у вас замечательный.
— Я знаю, — папа потрепал меня по голове. — Проходите на кухню, товарищи, я сейчас. Мама с Леной ещё не вернулись, — обратился он ко мне. — Послезавтра жду. Давай, иди, ухаживай за гостями. Чай, там, кофе, бутерброды… Я сейчас.
Он скрылся в ванной.
— Ну, рассказывайте, — потребовал отец после завтрака.
— Пап, ты, главное, не волнуйся, — сказал я. — Дело в том, что я внезапно изобрёл генератор, вырабатывающий антигравитационное поле. Проще говоря — антиграв.
— Не только изобрёл, но и построил действующую модель, — добавил Петров. — Мы свидетели. Я сразу не сказал… Вот, прошу, Комитет государственной безопасности, — он достал и показал раскрытое удостоверение.
Боширов проделал то же самое.
— Что в таких случаях положено говорить, — ущипните меня? — отец потянулся к сигаретам, закурил. — Давайте ещё раз. Антиграв. Он что, убирает силу тяжести?
— Экранирует, пап, — сказал я. — Создаёт антигравитационное поле вокруг себя. Оно сложной формы, но для простоты можно сказать, что это геоид. Шар такой, но сплюснутый немного и не совсем ровный, как бы бугристый местами, — я показал руками. — Земля тоже ведь не идеальный шар, а геоид. Ты знал?
— Геоид, значит, — сказал папа. — Для простоты. Ну-ну. Дальше.
— Так вот. Прототип, который мы с дедушкой построили…
— С дедушкой?!
— Ну да. С дедушкой и другом его фронтовым, дядей Юзиком, он танкист, как и ты…
— Я знаю дядю Юзика. Он-то здесь каким боком?
— Он же ювелир. А мне нужна была золотая проволока разного сечения. Много. Ещё редкоземельные элементы и лазер, но тут уже другие люди помогли… Ты, главное, не перебивай, пап, а то я долго рассказывать буду. Эх, жаль, мамы нет, послезавтра ей всё это повторять.
— Ничего, — сказал папа. — Повторишь. Давай. Я очень внимательно слушаю.
Я рассказал всё, стараясь упоминать только главное. Главного, однако, набралось немало. Тётя Фира и её рак; Толик и лазер; перстень мёртвого американца с рубином; Наташа со своим папой; поход в горы за золотом; столкновение с уголовниками; работа над антигравом; дед Лёша, дядя Юзик и параплан; капитан Петров и старший лейтенант Боширов; компартия Узбекистана в лице товарища Шаниязова Акила Ровшановича; генерал-лейтенант КГБ Бесчастнов Алексей Дмитриевич; арестованный полковник КГБ Узбекистана Усманов и, наконец, спецрейс на Ту-154; город Москва и Андропов Юрий Владимирович — председатель Комитета госбезопасности СССР собственной персоной. Ну и про деньги, конечно, упомянул.
— Голова кругом, — отец потряс головой. — Так, надо ещё кофе бахнуть. Хотя под такие новости стоило бы и коньяка. Но это вечером. Сколько денег, говоришь?
Я повторил.
— С ума сойти. И они наши?
— Ваши, товарищ подполковник, не сомневайтесь, они безотчётные. Можете тратить, как вам заблагорассудится. С учётом интересов нашего изобретателя, конечно. Они в приоритете.
— Хватит, капитан, давай без чинов. Зовите меня Пётр Алексеевич.
— Слушаюсь, Пётр Алексеевич. Запоминающееся у вас имя-отчество.
— Всю жизнь это слышу, — вздохнул отец. — Значит теперь мой сын под негласным надзором Комитета, я правильно понял?
— Не только он, Пётр Алексеевич. Вся ваша семья. Но это не тот надзор, который может повредить вашей карьере. Скорее, наоборот.
— Прости, но этого в точности ты знать не можешь. Пока.
— Соглашусь, — кивнул Петров. — Нужно время.