— Умею, — ответил я.
Это было правдой. Если бы Кемрар Гели не умел водить антикварную машину, он сейчас спокойно готовился бы к первому в истории Гарада межзвёздному полёту, а не собирался сесть за рычаги танка на Богом забытой планете где-то на окраине Галактики. Впрочем, весьма симпатичной планеты, следует признать. И люди здесь хорошие, несмотря на техническую и социальную отсталость. Да, на Гараде машины были другие. Но и мальчик Серёжа Ермолов тоже умел водить. Первой машиной, за руль которой он сел, был уже упомянутый Москвич-403. Затем были служебный ГАЗ-69 отца и, наконец, новенькая «копейка» — ВАЗ-2101.
— Здесь то же самое. Только вместо руля — рычаги. Два положения. Первое — для поворота, второе — для разворота. Левый — налево. Правый — направо. Давай, садись. Только шлемофон надень, без него нельзя.
Я натянул на голову шлемофон и уселся за рычаги. Роста вполне хватало, чтобы глядеть из люка на пыльную, разбитую и перемолотую гусеницами, трассу танкового полигона, расположенного в сопках за Кушкой.
Младший сержант сам завёл двигатель, и тот громко зарычал сзади, в бронированном нутре машины.
— Сцепление, первая, и вперёд! — скомандовал сержант.
Я выжал сцепление и попытался включить первую передачу.
Не получилось.
— Смелее! — крикнул сержант, расположившийся позади меня, в башне танка. — Это тебе не легковушка. Силу приложи!
Я приложил. Передача воткнулась.
Медленно отпускаем сцепление, прибавляем газу…
Сорокатонная боевая машина лязгнула гусеницами и рывком тронулась с места. Можно было и плавнее, но я только учусь.
— Газку и вторую! — скомандовал сержант.
Это был восторг. Танк ревел и рвался вперёд, вздымая за собой тучу пыли. Я прямо ощущал под педалью газа все его пятьсот восемьдесят лошадиных сил. Однако перейти на третью и четвёртую передачи инструктор не дал. Так, на второй, я сделал круг по полигону и остановил машину по его приказу там, откуда начал.
— Для первого раза достаточно, — сказал младший сержант, заглушив двигатель. — Нормально проехал, молодец, танкист из тебя выйдет.
— Спасибо, — поблагодарил я. — Не уверен, что хочу стать танкистом, но было классно.
Было и впрямь классно. Возможно, это покажется странным, но я ощутил нечто общее между этим советским танком Т-62 и гарадским космическим истребителем «Охотник-42М». Грозная мощь боевой техники, созданной для войны и победы. Мощь, будящая в сердце настоящего мужчины особые древние чувства. Нет, не жажду убивать, мы не маньяки. Готовность защитить дом и родину от любого врага. Да, именно так. Готовность защитить.
На день рождения я пригласил пацанов и девчонок из пока ещё своего седьмого класса. Мама наготовила вкусного. Ели, пили компот, в который было добавлено чуть-чуть сухого вина, слушали на магнитофоне записи Битлз и Криденс, которые мне подарила Наташа и которые я уже чуть ли не выучил наизусть, — эта ритмичная музыка и впрямь была великолепной. Танцевали.
Ирка Шувалова, которая за лето и осень тоже подросла и похорошела, делала явные попытки наладить прежние отношения и, возможно, пойти дальше, но я не повёлся. Слишком ясно представлял, чем это кончится. Нет уж, не будем множить лишние сложности, и так впереди их намечается немало. Опять же, по сравнению с Наташей Ирка явно проигрывала. Не потому, что тринадцатилетняя всегда проиграет восемнадцатилетней при прочих равных (обе были красивы, но разной красотой). Просто Ирка была изначально выбором мальчика Серёжи Ермолова, а Наташа — мужчины Кемрара Гели.
В восьмой класс я перешёл легко. Директор школы сдержал слово, данное Петрову и Боширову, и поспособствовал, чтобы мне специально не чинили препятствий. Хотя, думаю, их бы и так не чинили. Учителя относились ко мне хорошо и даже очень хорошо. Учителям всегда нравится, когда ученик открыто и настойчиво стремится к знаниям. Значит, думают они, наш труд не напрасен. Я их не разочаровывал и на экзаменах показал блестящие результаты, сдав всё на «пятёрки».
Восьмой класс хоть и был для меня новым, но я там практически всех знал и до этого. Кушка маленький город, школа одна, а год — не большая разница. К тому же Серёжа Ермолов был тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения, а значит при нормальных обстоятельствах должен был пойти в школу в шестьдесят четвёртом. Но пошёл в шестьдесят пятом.
— Ты часто болел ангиной, — рассказывала мама. — Прямо беда. Поэтому решили с шести лет тебя не отдавать. Врачи посоветовали сначала удалить гланды, от них, мол, все эти ангины.
— Удалили? — спросил я.