— Вы просите у меня мой гравилёт, чтобы слетать в зубы к американцам? — спросил Фидель с непроницаемым лицом.
Начинается, подумал я. Надо было сначала слетать, а потом дарить. Эх, говорил же Леониду Ильичу, что я не дипломат. Нет, не послушал.
— Это тоже будет символично, — сказал я. — Подумайте сами. Исторический визит советской научной делегации в Пуэрто-Рико — страну, которая во всём зависит от США, и на чём? На первом в мире гравилёте, подаренном СССР Фиделю Кастро! Да их там всех корёжить будет от зависти.
— Ну да, ну да, — хитро усмехнулся Фидель. — А с чего это исторический визит советской научной делегации случился именно в Пуэрто-Рико? Не с того ли, что именно там расположен известный радиотелескоп, столь необходимый советской научной делегации? Американский радиотелескоп, какого нет у Советского Союза? Это насчёт зависти. Но я тебя понял, Серёжа, и вижу смысл в твоих словах. Пожалуй, я соглашусь. При одном условии.
— Слушаю, — сказал я обречённо.
— Сыграем в волейбол, — предложил Кастро. — Выиграем мы — полетите в Пуэрто-Рико на обычном самолёте. Выиграете вы — гравилёт на завтра ваш. Нас, кубинцев, шестеро: я, Хосе и четверо охранников. Вас, русских, больше, но, думаю, не все способны выйти на волейбольную площадку.
— Выйти-то я способен, — пробормотал Владимир Алексеевич Крат. — Но вот сыграть…
Братья Стругацкие переглянулись и оба качнули головами. Отрицательно.
— Подъём переворотом и разгибом на турнике я, пожалуй, ещё сделаю, — сказал Борис Натанович. — Если предварительно сбросить десяток килограмм и как следует размяться. Всё-таки у меня был когда-то второй разряд по спортивной гимнастике. Но волейбол…
— Максимум, что могу я на том же турнике, — сказал Аркадий Натанович, — это дембельский уголок. Что до волейбола — солидарен с братом. Пас.
— Что такое дембельский уголок? — спросил Кастро.
— Потом покажу, — пообещал старший Стругацкий.
— Борис, Антон? — я посмотрел на свою охрану. Сам я играл в Кушке, правила помнил и был уверен, что справлюсь.
Охранники синхронно кивнули, соглашаясь.
— Ещё трое, — сказал я.
Нодия и Сергеев шагнули вперёд.
— Играл когда-то, — сказал лётчик-испытатель.
— Можно попробовать, — поддержал механик.
— Ещё один нужен, — сказал я и посмотрел на Зиновия, молодого сотрудника советского посольства, всюду нас сопровождавшего.
— Была ни была, — сказал тот. — Играю.
Игра состоялась вечером, когда спала жара, здесь же, на базе.
К этому времени нам подобрали спортивные трусы, майки и кеды. В судейское кресло на вышке уселся один из кубинских лётчиков с авиабазы, который, как выяснилось, играл в волейбол в юности и хорошо знал правила. Я хотел по этому поводу заметить, что надеюсь на честное судейство, но промолчал, чтобы не обидеть хозяев.
Перед матчем мы провели небольшую тренировку, во время которой быстро выяснилось, что самый слабый игрок у нас — Зиновий, а самый сильный — я. Пожалуй, только в нападении Борис за счёт роста и массы мог со мной поспорить в высоте прыжка и силе удара. Всё остальное: подача, приём и, особенно, распасовка у меня получалось лучше.
— Ты прям профи, — заметил по этому поводу Борис. — Где научился?
Я объяснил, что играл в Кушке на школьной площадке, один класс против другого. Иногда в комендатуре с солдатами-погранцами. Играли с большим азартом, но на очень и очень любительском уровне. Всё остальное — хорошая физическая подготовка и футбольные навыки.
— Я же вратарь, — пояснил. — Чувствую мяч.
— Значит, играем через тебя, — решил Борис, которого мы выбрали капитаном. — Схема такая. Принимающий старается отдать мяч тебе, ты пасуешь мне, а я уже бью. Если у сетки. Если ты у сетки, меняемся: я пасую, ты бьешь. На блоках самые высокие: я и Муса. Остальные на подстраховке. Помните: главное — принять мяч и отдать пас мне или Сергею, а мы уже разберёмся, что с ним делать. Серёжа, ты смотри внимательно. Не всегда нужно бить в атаке, можно и перебросить хитро на пустое место.
— Понял, — сказал я.
Кинули жребий — монету. Первыми подавать выпало команде Фиделя.
Он и подал. Хорошо подал, почти профессионально. Подбросил мяч в воздух левой рукой так, что он не крутился, — ниппелем к себе, и пробил правой ладонью по центру, вовремя остановив руку.
При таком способе подачи мяч словно планирует в воздухе и в любой момент неожиданно может изменить направление полёта.
Я стоял у сетки крайним справа. Мяч принял по центру на пальцы Антон, отпасовал мне. Я мягко набросил на удар Борису, стоящему слева по краю у сетки. Мой телохранитель подпрыгнул и мощно пробил мимо блока. Мяч ударился в плотно утрамбованную землю открытой площадки. Судья свистнул, и подача перешла к нам.