Молодые кубинские военные тоже учились в Академии, жили в общежитии, и Серёжа помнил ощущение силы и весёлого задора, которое исходило от этих улыбчивых бородатых парней. Им, московским пацанам, детям их советских товарищей-танкистов, барбудос с радостью дарили значки, марки и никогда не жалели конфет. А недавно мне попалась отличная книжка из серии «Жизнь замечательных людей».Назвалась она «Эрнесто Че Гевара» и рассказывала о самом знаменитом революционере мира — Че Геваре или просто Че. Соратнике Фиделя.
Признаюсь, книга произвела на меня впечатление. Мне нравились такие люди, идущие навстречу смертельной опасности ради своих идеалов и увлекающие за собой других. Пассионарии, как называл их Лев Гумилёв.
— Ещё бы, — помнится, заметил по этому поводу Петров. — Специалист писал, наш человек, разведчик.
— И. Лаврецкий? — вспомнил я фамилию на обложке.
— Это псевдоним. На самом деле книгу написал Иосиф Григулевич. Сейчас-то он больше учёный, этнограф, но когда-то… — Петров прищёлкнул языком. — Герой гражданской войны в Испании, между прочим. И не только. С Че Геварой лично был знаком.
Всё это промелькнуло в моей голове со скоростью космического истребителя «Охотник»-42 М, который некогда пилотировал Кемрар Гели.
— Что ж, — ответил я Леониду Ильичу. — Раз такое дело, я тоже не прочь с ним познакомиться.
— Но это ещё не всё, — сказал Брежнев, с довольным выражением лица.
— Ага, — сказал я. Мне было знакомо это выражение. Оно означало, что, скорее всего, руководителю Советского Союза доложили о каком-то новом качественном прорыве. Помнится, похожее выражение гуляло по лицу генерального секретаря, когда Поповичу и Артюхину удалось спасти станцию «Салют-2», а затем, почти сразу, начался промышленный выпуск первых антигравов, а также электромоторов, генераторов, электромагнитов и прочей электротехнической продукцией со сверхпроводящей обмоткой.
Так оно и оказалось.
— Антонов позвонил, — сказал Брежнев. — Прямо с утра.
— Олег Константинович? — уточнил я.
— У нас есть другой Антонов [1], который может позвонить лично мне? — усмехнулся Брежнев.
Я даже подобрался, уже догадываясь, что мне сейчас сообщат.
— Наш «Антей» [2] прошёл все положенные испытания с твоим антигравом, — торжественно произнёс Леонид Ильич.
— И?
— Подробности сам выяснишь, если захочешь, но я запомнил одно. Теперь «Антей» способен при максимальной нагрузке обогнуть земной шар на одной заправке.
— На самом деле должно быть больше, — заметил я небрежно. — Антонов просто не хочет вас слишком сильно обнадёживать.
— Он так и сказал, — хмыкнул Брежнев. — Если на максимальных режимах — больше. Но лучше не рисковать.
— Там всё дело в массе, — сказал я.
— Масса и вес — разные вещи, — сказал Леонид Ильич. — Не морочь мне голову, я помню. В общем, раз такое дело, мы решили отправить тебя на Кубу на этом «Антее». С подарками братскому кубинскому народу и лично Фиделю. Показательный рейс, понимаешь? Сигнал всему свободному миру, мать его! — и Леонид Ильич неожиданно и весело продемонстрировал хулиганский нецензурный жест, известный любому русскому человеку.
— Что ж тут не понять, — кивнул я, улыбаясь. — Кстати, насчёт подарков Фиделю. Леонид Ильич, раз пошла такая пьянка, может подарим товарищу Фиделю Кастро первый личный гравилёт? Восьмиместный! Я перед каникулами как раз узнавал, там испытания вовсю шли, может быть и закончились уже.
— А что, — после недолгого раздумья согласился Брежнев, который после вчерашней победы был явно в приподнятом настроении. — Давай. Сколько он весит, не много же?
— Ерунду он весит для «Антея», Леонид Ильич. Больше скажу, — я воодушевился. — Мы можем на нём из Гаваны в Сан-Хуан полететь! Между Кубой и Пуэрто-Рико, насколько я знаю, авиасообщения нет. Регулярного, во всяком случае. А тут — мы на гравилёте. Как вы говорите? Показательный полёт! Сначала «Антей», который способен беспосадочно земной шарик обогнуть и ещё топливо останется; и тут же, на закуску, — гравилёт! Взлётный вес — восемь с половиной тонн. Собственный- тысяча пятьсот килограмм. Практически бесшумный, новейший электродвигатель со сверхпроводящей обмоткой; стандартный антиграв — надёжный и безотказный, как автомат Калашникова; заряда литий-ионной аккумуляторной батареи хватает на двадцать часов полёта, что при крейсерской скорости четыреста пятьдесят километров в час даёт нам дальность в девять тысяч километров!