— Типун тебе на язык! — воскликнула мама. — Войны нам ещё не хватало! Взрослая жизнь, говоришь? Да ему и шестнадцати не исполнилось!
— Меньше четырёх месяцев осталось до шестнадцати, — сказал я. — А по паспорту так и вовсе восемнадцать стукнет. Так что на Луну полетит не какой-нибудь мальчишка, а полноправный советский гражданин.
— Вот только не надо своим паспортом тут передо мной козырять, — сказала мама. — А то мы не знаем, как ты его получил.
— Мам, хорошо всё будет, — сказал я. — Чего ты? «Союз» — самый надёжный корабль из всех, какие есть, а Юджин Сернан опытнейший астронавт, который уже бывал на Луне. Да и я не лыком шит. Прилунимся, доберёмся до «Горного эха». Там всё есть — и воздух, и еда, и вода, и всё, что нужно. Посмотрим, что к чему, оценим обстановку и вернёмся обратно на гарадском космокатере. Управлять им я умею. Ты не поверишь, я даже «Горным эхом» умею управлять.
— Да не этого я боюсь! — воскликнула мама в сердцах. — Как вы не поймёте!
— Мама не знает, что затаилось на этом самом «Горном эхе», — сообщила по-взрослому сестра Ленка. — И я не знаю. Поэтому мы боимся.
— Как это — затаилось? — спросил папа. — Что там могло затаиться?
— Мы не знаем, — повторила Ленка. — Но, если оно затаилось, то может выскочить, когда Серёжа с этим американцем там появятся. Что тогда, под кровать прятаться?
Это она намекает на случай из моего детства, о котором рассказывала мама, подумал я. Ещё до рождения Ленки было, в Москве, когда папа в бронетанковой академии учился. Они с мамой ушли то ли на концерт, то ли в театр, наказав мне в девять часов вечера ложиться спать. Вернулись после десяти и в кровати меня не нашли. Нашли под кроватью. Я там лежал с игрушечным автоматом и не спал. Ждал, когда полезут чудовища.
Однако. Вот она — женская проницательность. Я ничего не говорил им о том, что сообщили дельфины. Брежневу, Устинову и Береговому с Быковским рассказал. Но больше — ни единой душе. Сам понимал, что болтать об этом не стоит, но не только это меня останавливало.
— Значит так, — сказал Брежнев. — Думаю, эту информацию до поры следует засекретить. Никаких родных и близких, друзей-товарищей-любовниц и, тем более, журналистов. Во-первых, она непроверенная. Мы слишком плохо знаем пока дельфинов, чтобы доверять всему, что они сообщают. А во-вторых… Нам только тревожных слухов и спекуляций на эту тему сейчас не хватало.
— Сенсация! — размахивая воображаемой газетой прокричал я. — Только в «Московских ведомостях»! Таинственные обитатели Юпитера атакуют корабль пришельцев! Земля в опасности!
— Вот именно, — сказал Брежнев.
— Леонид Ильич прав, — подтвердил Устинов. — Отныне эта информация засекречена. Имейте в виду. Подписку о неразглашении дадите позже, Бесчастнов будет в курсе.
— Так точно, — ответил Береговой.
— Так точно, — повторил Быковский. — Но наши партнёры должны знать? В части их касающейся, разумеется.
— Со временем сообщим, — сказал Брежнев. — Но пока обойдутся.
И вот теперь мама с сестрой озвучивают те же самые опасения, которые мы обсуждали в узком кругу в Крыму.
— Ну что там может затаиться? — спросил я с нарочитой снисходительностью. — Мы же будем в скафандрах и предельно осторожны.
— Космос — это такая вещь, что там всегда может что-то затаиться, — мудро заметила Ленка.
На уговоры и успокоение семьи (в основном, конечно, мамы и сестры) ушёл почти весь вечер. Я даже нарисовал схему «Горного эха», рассказал, что и где находится, и как я собираюсь воспользоваться имеющимися на звездолёте запасами, снаряжением и оборудованием.
— Всё равно сердце моё будет не на месте до тех пор, пока ты не вернёшься, — вздохнула мама.
— И моё! — заявила Ленка. — Возвращайся, пожалуйста, скорее, братик!
— Да я ещё не завтра лечу, — сказал я.
— А когда? — спросил папа.
— Предварительно старт намечен на февраль.
Началась подготовка к полёту.
Я вернул ключи от съемной квартиры хозяйке (с Кристиной мы так обратно и не сошлись, а одному мне квартира была не нужна), переселился домой, и теперь каждое утро Василий Иванович отвозил меня в Центр подготовки космонавтов имени Юрий Алексеевича Гагарина как на работу. Теперь это и была моя работа — в кратчайшие сроки подготовиться к полёту на Луну.
В кратчайшие, потому что обычно подготовка космонавта занимает несколько лет. Даже первый космонавт планеты Земля Юрий Алексеевич Гагарин готовился к полёту год. Герман Титов, второй советский космонавт, уже более полутора лет. А подготовка к первому полёту моего «крёстного», Валерия Фёдоровича Быковского, заняла около четырёх лет. Американские астронавты в этом смысле не отставали.