И лишь одни сотрудники отделения психического здоровья страдают, по мнению других, фигней. Нет, ну вы пробовали вывести хмрца из состояния шока после столкновения с ликром? Да я вообще первые несколько дней стажировки не могла понять, что вот это вот серый булыжник в одной из палат – способен вообще расстраиваться! В итоге, конечно, ему помогли. С месяц изоляции, и он был как новенький! Хотя выглядел также… Ну ладно, зато его соотечественники уверены, что мы ему помогли.
Отделение психического здоровья располагается в С-307 первого, то есть самого внутреннего, кольца станции. С – это секция Гермеса. 3 – обозначение зоны социальных учреждений. 0 – непосредственно сам госпиталь, а 7 – это непосредственно мы. Седьмое отделение поделено на два блока – в блоке A лежат те, у кого состояние острое или только новоприбывшие с неуточнённым диагнозом, а в блоке B – те, кто уже восстанавливается, страдает лёгким расстройством или стал просто жертвой звездной депрессии. Нет, это не когда никто не ценит твой гений, а когда тебя от звёзд и космических путешествий так тошнит, что жить не хочется. Развивается подобная депрессия у тех, кто слишком долго застревает в космосе. Так вот, их немного подлечивают, и пинком отправляют на одну из планет – отдыхать на пляжиках, песчаных или снежных – уж кому как нравится…
Я работаю психологом в блоке B, и поэтому опасности особой не подвергаюсь, да и лежит у нас не так много пациентов, обычно меньше двух десятков. У меня смена – сутки через двое. Днём наблюдаю за пациентами, провожу групповые сессии или индивидуальные беседы. Самим лечением заняты психиатры, а я так – больше на подхвате. А ночью, вместе с не менее несчастной медсестрой отвечаю за сохранение мирного сна у наших пациентов. То есть, проснись кто от кошмара или с желанием чего учинить – и я иду его успокаивать, пока медсестра ждёт врача с волшебным уколом. Не работа. Сказка. Порой весьма страшная сказка.
Проблему подкинул мне любимый братец Маркус, точнее, капитан его корабля. Подобрали они в космосе кого-то непонятного, и приволокли нам. Потому что не знали, что с ним ещё делать. С Ингером этим.
В одиннадцатом часу, как раз после проведения утренней группы, меня вызвал к себе главный врач отделения психического здоровья, Антуана Хайцзы. В его кабинете вместе с ним находилось ещё двое – мой родной брат, которого я ждала через неделю, не раньше, и Андрей Ивлев, сорокалетний и вечно грустный капитан миротворческого корабля «Ясон».
- Марика, отлично выглядишь, - братец, не стесняясь присутствия Хайцзы и Ивлева, крепко меня обнял, подняв высоко над полом. Этот остолоп умудрился вырасти почти до великана, тогда как во мне всего-то метр пятьдесят шесть. То есть я ниже не только большинства инопланетников, но и практически всех своих соотечественников. И даже ниже низкорослого евразийца Хайцзы, что, кажется, весьма греет его душу.
Несильно ткнув Маркуса под дых, я заставила его опустить меня на землю, и оглядела. Старшенький мой красавчик, что вызывает у меня как чувство гордости, так и плохо скрываемую зависть. В детстве мы были довольно похожи, нас даже принимали за близнецов, а лет в тринадцать Маркус внезапно начал быстро расти, и в пятнадцать уже стал выше отца. Стройный и высокий, с каштановыми вьющимися волосами, офицерской выправкой и обаятельнейшей белозубой улыбкой, он сам того не замечая разбивал девичьи сердца. Его не портили даже веснушки, по правде, едва заметные. У меня веснушек не было. Как и любви к спорту, в отличие от хорошо натренированного Маркуса. Зато была любовь к булочкам. Но боюсь, «пышечкой» меня папа называл отнюдь не только из-за этого.
Сейчас брат выглядел немного похудевшим и уставшим, что вполне нормально после трёхмесячной командировки в секторе два, где опять идут столкновения между Гиантом, одной из новых человеческих колоний и Трихзоро, древней колонией ликров. Лиловые мишки были весьма воинственны, когда дело касалось ресурсов и тех территорий, что они считали своими.