Выбрать главу

С них-то я и начал.

— Имя! Фамилия! — мой палец упёрся в знакомого уже по несостоявшейся казни пузанчика в жалких обрывках некогда приличной одежды. — Род занятий! Отвечай, или я прикажу тебя расчленить!

За время отсидки бедолага явно успел немного повредиться рассудком. После близкого знакомства с Кейготом, моментального по местным понятиям расстрела целого эскадрона всадников, и последующего лазерного шоу Ирги это и не удивительно. Пленник негромко завыл, обмочился и попытался удрать.

Пара внятных ударов от конвоиров отправили его на место. Товарищи по несчастью опасливо дёрнулись и постарались отодвинуться подальше — как от зачумлённого. Взаимовыручкой среди них даже не пахло. Двое мастеровых всё так же внимательно следили за происходящим. На лице одного из них я заметил тень злорадной ухмылки.

— Так, — решил я. — Понятно. Будем работать иначе. Разведите их всех обратно по камерам. Сажайте отдельно, через одну-две, чтобы не могли переговариваться.

Лабиринт подвалов центральной башни такое вполне позволял. Тесные стойла-пеналы для пленников занимали чуть ли не всё пространство ниже уровня двора. Хоть роту приковывай. Работорговцы, что с них взять?

— А вот его, — я указал на злорадного мастерового, — я попрошу оставить.

Пленников увели. Голову они старались не поднимать и в сторону оставленного товарища не смотрели. Единственным исключением стал второй мастеровой, но рывок за цепь долго играть в гляделки ему не дал.

— Имя, фамилия, род занятий? — монотонной скороговоркой повторил я свой вопрос, когда мы остались одни. Насколько я разбираюсь в людях, с этим пленником играть в страшного кочевника смысла не было. Или расскажет что-то по-хорошему, или пойдёт обратно в камеру.

— Куздур Швертбагг, — сказал дымарь. — Подмастерье.

Я смерил дядьку оценивающим взглядом. Как-то не вязался его вид с названной профессией. На подмастерье куда больше походил его товарищ. У того и мускулатура пожиже, и вид как-то помоложе. Самое то в жопе цивилизованного мира лошадей подковывать и за оружием следить. Затем два кусочка загадки щёлкнули у меня в голове и сложились в новый вопрос.

— Род занятий до ссылки? — настолько же невозмутимо и буднично спросил я.

— Род занятий? — прежде, чем ответить, дядька смерил меня столь же пристальным и оценивающим взглядом, как и я его перед вопросом. — Оружейник.

— Формальная причина ссылки? — продолжил я.

— Недостаточная бдительность, — Куздур усмехнулся в бороду и ответил на ещё не заданный вопрос — Назначен виновным за чужую ошибку, если так понятнее.

— Пушку разорвало? — уже из чистого любопытства спросил я.

— И заказчиков тоже, — подтвердил Куздур. — А я живой остался — стало быть, виновен.

— Причина взрыва? — собеседника уже несло. Давно ему, видать, хотелось выговориться, но кто его такого стал бы слушать? Вот и пришлось мне изображать доброго следователя.

— Ошибка в расчётах, — Куздур попытался изобразить что-то руками, но ему помешали кандалы, — Заряд нельзя увеличивать бесконечно, даже при усилении ствола пушка на четыреста шагов стрелять не станет!

— А мушкет? — спросил я. — Нарезной, с усиленным зарядом?

— Бред! — мотнул бородой Куздур, — сто пятьдесят наверняка, двести — может быть, но четыреста? Не бывает!

— Вот и хорошо, — я усмехнулся, — что у вас такого не бывает. Потому что у меня — есть.

— Ну да, — фыркнул Куздур, — а ваш степной бог повелевает молниями!

— Я выпущу тебе кишки! — зарычал Кейгот и шагнул было вперёд, но я успел его задержать.

— Полегче, вождь, — сказал я, — Не бряцайте ножнами. Это всего лишь пленник, зачем нам торопиться?

Уж не знаю, чего при этих словах подумал Куздур, но вряд ли чего-то хорошее. Сдулся он прямо на глазах.

— Какие-нибудь пожелания? — со вполне убедительным безразличием в голосе спросил я.

— Убейте сразу, — мрачно сказал Куздур. — Я же вижу, кто здесь главный, чего вам стоит, а?

— И всё? — кажется, свою репутацию страшного вождя кочевников я слегка недооценил. — А если понаглее?

— Племянника отпустите, — сказал Куздур. — Ему долгий срок придумать не смогли, как ни старались. Последний год остался, и семья до сих пор на свободе. Не ломайте жизнь хотя бы ему.