Азик послушно вышел из камеры.
— Думаю, это всё, — сказал я младшему Шеславу. — Дальше мы сами. Разве что мне понадобятся двое носильщиков, распорядись, чтобы кто-нибудь пришёл.
— Точно? — спросил Витош. — Я уже не могу бумаги разбирать, устал от них ужасно!
— Ну, пыточная не заперта, а ты с одной здоровой рукой помогать всё равно толком не сможешь, — при упоминании пыточной Азик заметно дёрнулся, но всё же пошёл дальше по коридору.
— Не заперта, — вздохнул купеческий сын. — Хорошо, я позову кого-нибудь.
Возможность сделать что-то руками привлекала его куда больше работы с бумагами. Только союзника в моём лице Витош искал зря. Было у меня подозрение, что умельцев помахать мечом здесь куда больше, чем грамотных людей, знакомых с делопроизводством. Никакой иной работы ему ближайший месяц не светило даже по выздоровлению.
Едва мы оказались возле камеры у двери, Азик бросился к решётке и возбуждённо залопотал Куздуру что-то на родном наречии. Звучало это примерно как мешок с гравием в стиральной машинке. Быр-быр-быр, небольшая пауза, и снова, как из пулемёта, гыр-гыр-гыр. Этого следовало ожидать, но хотел бы я знать, о чём они там разговаривают!
— Эй, — я вежливо напомнил о своём присутствии. — Если не затруднит, общайтесь на языке, который я понимаю.
— Мой племянник, — ответил Куздур за своего родственника, — утверждает, что его ведут прямиком в пыточную.
— Работать, — уточнил я. — Мне станки разбирать не по чину как-то уже.
Дядя обменялся парой грохочущих фраз с племянником. Тот явно хотел что-то возразить, но выходило неубедительно. Догадаться, о чём именно шёл разговор, оказалось не очень сложно.
— Я могу отпустить вас прямо сейчас, — при этих словах оба пленника приумолкли. — Едва Куздур закончит свою работу. Но у вас получится уйти до первого одержимого местью степняка.
— Я и не думал о побеге! — Азик на удивление искренне возмутился.
— Ты о нём говорил, — усмехнулся в бороду Куздур. — Азик, поверь моему опыту, есть время, чтобы врать, и есть время, чтобы работать. Сейчас время работать.
Племянник сдулся и молча последовал за мной в пыточную. Блестящий многочисленными винтами станок его буквально загипнотизировал. В дверях Азик нерешительно замер, и мне пришлось его слегка подтолкнуть. Бедолага едва ли не телепортировался в центр комнаты от испуга.
— Спокойнее, — я подошёл к пыточному станку и хлопнул по холодному железу. — Мы здесь, чтобы работать. Я хочу, чтобы ты отсоединил эту вот штуковину, а потом, вот здесь, прикрепил хороший прочный брус.
В нашем цеху мне порой доводилось объяснять детали технического процесса на языке жестов, но там публика всё же отличалась несколько большей догадливостью. Азик моего замысла с первого раза не понял.
— Он же тогда работать не будет, — скептически произнёс он. — Заклинит костедробилку, а сверло так и вовсе придётся убрать.
— Мне не нужна костедробилка, — терпеливо начал объяснять я. — Вот рама. Здесь у неё винты. А здесь — ты прикрепишь брус показанного мной размера. Лишнее всё уберёшь. Понял?
— Но, — Азик так и сяк вертел моё задание в голове, — зачем?
— Ты видел когда-нибудь здешний пушечный лафет? — ответил я вопросом на вопрос. — Ну, знаешь, такая колода и несколько сменных клиньев?
— Конечно, — Азик искренне возмутился.
— Тогда подумай, насколько быстрее и проще наводить пушку в цель этими винтами, — я указал на фигурные рукоятки под рамой пыточного станка. — Два-три оборота, и она смотрит куда надо.
Азик потрясённо выдохнул какое-то замысловатое ругательство на своём грохочущем языке.
— Простые технические решения всегда кажутся такими неожиданными, правда? — изумление Азика вызывало у меня искреннее веселье. — Работай, мастер. Я жду как минимум два станка, так быстро, как только у тебя получится.
В дверях пыточной показались двое полуголых степняков. Младший Шеслав утащил их прямо с разделки, так что с кровавыми разводами по всему телу они выглядели на редкость уместно для пыточной.
— Тащите эту железяку в сторону кузницы, — я указал им на всё ещё неподвижного Азика и пыточный станок. — Там Азик сделает из неё пушечный лафет. Всё это время он может приказывать всё, что хочет. Скажет качать меха, будете качать, скажет гнуть железки — будете гнуть. Что ему делать, я уже объяснил. Еду вам принесут. Всё понятно?
Степняки переглянулись и невесело подтвердили, что всё поняли. Думаю, от пререканий их удержал только мой авторитет. С их точки зрения, такой пленник годился исключительно для зрелищной казни.