Проклятый ей пленник встал и судорожными рывками двинулся в ту же могилу, что и мёртвая семья минутой раньше. Он что-то кричал, умоляюще смотрел на меня и тут же принимался бессвязно ругаться, но шёл.
Вниз его буквально сдёрнули. Сразу несколько рук вцепились поистине мёртвой хваткой и потянули беспомощную жертву к себе.
Крики замолкли не сразу. Хруст и чавканье продолжались ещё дольше. Ирга всё это время стояла над могилой — и монотонно продолжала ту же песню. Я и понятия не имел, что можно столько времени тянуть настолько заунывные ноты — и ни разу не сбиться и не прерваться.
Не хотелось даже задумываться над тем, что будет, если она вдруг допустит какую-то ошибку. Но всё же, целую вечность спустя, закончилось и это.
Вокруг нас расстилалась полная тишина. Ни звука. В этой тишине голос Ирги прозвучал особенно громко, как и положено требованию или приказу. Требованию из тех, что вправе отдавать лишь сильный.
Ей не пришлось долго ждать ответа
Тихий голос прошелестел в ответ прямо из разрытой могилы. Нечеловеческий и пугающий, будто сама земля говорила с ней. Не просто говорил — предупреждала, устало и безнадёжно.
Ирга повторила своё требование, и её неведомая собеседница полностью капитулировала.
Земля вокруг словно вздохнула. Могила пришла в движение. Рыхлый грунт сам по себе закрыл растерзанные останки убийцы и его жертв.
Ирга шагнула ко мне и взяла меня за плечи. Я взглянул ей в глаза — и понял, что теряю сознание. Фиолетовые зрачки превратились в два омута, и меня стремительно затягивало прямиком в них. В какой-то момент я понял, что никакого меня больше нет.
Есть лишь…
Некогда мой отец в одиночку прикончил троих конокрадов. Ему для этого хватило ножа и дубинки. Мне от этого подвига досталось только имя. Как и полагалось хану, он хотел наследника — и поклялся отдать ему свой первый воинский подвиг ещё в те дни, когда и Мать-Земля не могла сказать, кто родится у его старшей жены.
Родилась я. Клятву отцу пришлось выполнить. В благодарность за это Мать-Земля отметила меня Даром, а отцу не пришлось ждать наследников слишком долго. Жёны принесли ему сразу нескольких здоровых сыновей. Дочерей же очень скоро могло и поубавиться.
На одну.
Наёмники застали нас врасплох. Полукровка, разумеется, но достаточно сильный, чтобы отвести глаза сторожам. Когда на границе лагеря упали первые лошади, стало уже слишком поздно. Без перекладных наше бегство продлилось ровно день. Всё тот же полукровка вёл преследователей за нами.
Наши лошади пали к вечеру. Мы почти добрались к Уху Матери, но почти — не считается. До приметной вершины оставалось мили три. Для нас — всё равно, что триста.
— У тебя нет выбора, — крикнул Горт Семь Лошадей, когда всадники показались у нас за спиной. — Обратись к Матери!
— Здесь? — большая часть силы уходила на то, чтобы люди могли бежать наравне со мной. — Я не смогу!
— Сможешь! — крикнул он. — Чтобы мне в жизни больше ни одной лошади не украсть, сможешь! Ну же!
Его клятва придала мне сил как глоток холодного пива летним полднем. Горт не шутил. Самый лучший отцовский конокрад и вправду только что пожертвовал делом всей жизни — ради меня. Но и это — слишком мало и слишком поздно. Всадники настигали. Будь у нас хотя бы миля в запасе, я бы рискнула, но так?
За моей спиной уже звучали слова новой клятвы.
— Я отрекаюсь, — Марсин Пшебеч задыхался на бегу, но всё же продолжал, — от покровительства Матери! Забирай его себе! До конца жизни я пойду один!
— Нет! — меня душили слёзы. — Что вы делаете? Я не хочу!
Безжалостные клятвы следовали одна за другой. Мои спутники, один за другим, только что отдали мне всё, что у них было — и не желали принимать это назад.
— Ну же! — выкрикнул Горт. — Или всё это зря!
Он ещё мог бежать наравне со мной — а люди уже отстали на полёт стрелы. Всадники дышали им в спины.
Я чувствовала, как ворочается глубоко внизу Мать-Земля. Биение огненного сердца учащалось на каждом шагу. Мы приближались к Уху Матери.
— О, Великая, чей голос — дрожь земли, чьё дыхание — жизнь, — первые слова на древнем языке рождались на моих губах будто сами по себе, — Услышь меня в час, когда мне больше всего нужна твоя сила и мудрость, когда я слишком беспомощна, чтобы защитить всех, кто доверился мне…
Земля вздрогнула. Позади гневно завизжали кони преследователей. Затянутое плотными тучами небо потемнело. Мать-Земля откликнулась — и воззвала к Отцу-Небу за помощью.