Но оно у нее есть!
Она выбежала наружу и помчалась к месту переработки руды. Если она и умела чем-то пользоваться, то своим молотком. Элис схватила один, поспешила назад – и остановилась, услышав стук копыт. Это мчались констебли. Кровь струилась по лицу Фраймана от удара Байса.
Элис прибавила шагу, чтобы оказаться в машинном зале до прихода констеблей. Как раз в тот момент, когда Типпетт и его люди остановили коней, она стала перед дверью, размахивая молотком.
Типпетт спешился и вразвалку направился к ней.
– Прочь с дороги, девушка, иначе будет очень больно.
– Садитесь на коней и поезжайте ко всем чертям, иначе вам, а не мне, будет очень больно!
Старший констебль хмыкнул и знаком велел Оливеру убрать девушку.
– Не нравятся мне бабы, которые пытаются драться с мужчинами! – заревел Оливер, так и не успевший отмыть чернила.
Оливер попытался оттолкнуть Элис, но ему на руку опустился молоток и тотчас послышался хруст кости.
Констебль схватился за поврежденную конечность и завопил:
– Проклятая сука сломала мне руку!
Другие констебли, не веря своим глазам, уставились на Элис. А она, перехватив поудобнее молот, предупредила:
– Еще один шаг – и будет плохо.
Не отрывая глаз от констеблей, Элис крикнула Саймону:
– Как насос?!
– Почти закончил! – отозвался он.
И тут же раздались звуки ударов – очевидно, Саймон опять дрался с Мертоном и Горли. «Но Харролд вряд ли вступит в драку», – решила Элис.
Следовало сделать так, чтобы управляющие не мешали ремонту. Но если она попытается помочь, то Фрайман и Типпетт ворвутся в зал. Оливер же продолжал баюкать свою руку, попеременно стеная и ругаясь. Как же они с Саймоном справятся вдвоем? А Генри с друзьями все еще в забое!
Внезапно зазвенели гневные голоса. Элис повернула голову и увидела приближавшегося констебля Байса с небольшим отрядом рабочих. Они направлялись к машинному залу с выражением решимости на лицах.
На сердце у Элис полегчало: теперь они с Саймоном не одни.
– Думаете, сумеете меня остановить?! – рявкнул Типпетт, глядя на рабочих. – Мы били вас, слизняков, больше десяти лет. Ничего не изменилось.
Старший констебль поднял дубинку, и рабочие в нерешительности остановились; многие из них уже готовы были отступить. Байс же выглядел не слишком убедительно.
Оставалась одна Элис.
– Броуди, Уэнделл!.. – крикнула она. – Спускайтесь в забой! Только осторожно. Шахту затапливают, а там люди.
Шахтеры, глядя на Типпетта, колебались.
– Идите же! – крикнула девушка.
Рабочие побежали ко входу в забой.
– Останови их, – приказал Типпетт Фрайману.
Но тот в нерешительности переминался с ноги на ногу.
– А как насчет этих?
Старший констебль ощерился.
– Они будут послушными слизняками и останутся на месте.
По-прежнему глядя на Типпетта, Элис закричала:
– Парни, он больше не имеет над нами власти! Он ничто!
– У него дубинка, – заметил кто-то.
– Ее можно отобрать.
Рабочие неуверенно переглядывались. А потом вдруг рванулись к Типпетту и его людям. Констебли хлопали глазами, ошеломленные тем, что им посмели противостоять. Элис же повернулась к дверям машинного зала: нужно было помочь Саймону.
Но тут раздался стук колес и Элис замерла у двери. В следующее мгновение из экипажа выпрыгнул Стокем с винтовкой в руках.
«Но откуда же взялось оружие?» – думала Элис. Даже Типпетт и его люди были вооружены только дубинками. Впрочем, однажды она видела, как управляющие с винтовками в руках охотились на птиц. Когда в конторе управляющих началось настоящее безумие, Стокем, должно быть, прокрался в их дом и взял винтовку. И это означало только одно: кого-то убьют.
У нее возникло кошмарное чувство, что этот кто-то – Саймон.
Саймон упорно трудился над насосом, но ему то и дело приходилось отбиваться от Горли и Мертона, поскольку Харролд постоянно их подстрекал. Неудивительно, что эти люди так старались уничтожить шахту. Загнанные в угол, они были готовыс на все.
Тут Саймон ударил Горли в подбородок с такой силой, что тот без сознания рухнул на пол. Но было ясно, что Мертона так легко не возьмешь: от него постоянно приходилось отбиваться, так что вся спина и руки Саймона были покрыты синяками. Наверное, завтра он будет выглядеть ужасно, если, конечно, доживет до завтра.
На улице послышались голоса Типпетта и Элис. Черт, он хотел броситься к ней, но слишком многое удерживало его здесь, в машинном зале.