Кстати, что это был за шаман, сперва знал один Дар, и когда он случайно назвал его кличку — Желтый Шаман, Элеана чуть не упала, а Квинт вылил на себя кружку с заваркой кипрея… Изумленный Дар узнал, наконец, с кем они встретились — именем Желтого Шамана пугали детей на всех берегах Моря Жизни. Самалитский адепт Отступников, шестисотлетний некромант был известен куда шире Хакеса, хотя и значительно уступал ему в силе и опыте. Просто Хакес, верный своей манере, держался в тени, а Желтый Шаман неоднократно участвовал в войнах самалитов с Империей и Когуром, его мощь и невероятная жестокость вошла в легенды. То, что Дар остался в живых и обратил подобного противника в бегство, казалось совершенно невероятным!
— Теперь я кое-что понимаю, — протянула Элеана, когда друзья, наконец, пришли в себя. — О связи Хакеса и Желтого Шамана давно ходили слухи. И он вполне мог поручить… о, какая же я дура безголовая!!! Меня убить мало за дурость! Ведь я оставила там, в замке, обрывки платья, а по ним сильный маг без труда мог настроить и поиск, и подчинение! Я же закрыта только от самого Хакеса. Эта была Большая Охота за мной — магическая облава! Караван просто случайно попался им на дороге, и самалиты решили совместить два дела — охоту на человека и грабеж. А я, как лама тупая, лезла прямо в ловушку, и вас втянула — вы же чуть не погибли оба из-за меня, по моей глупости! Не знаю, простите ли вы меня когда-нибудь…
Убедить расстроенную волшебницу в том, что ее и не думают винить ни в чем, оказалось непросто. В конце концов, оставив Квинта окончательно утешать девушку, Дар спрыгнул с повозки, в которой они проводили это совещание пошел размыть ноги — караван стоял на вечернем привале.
Их дромедары мирно паслись рядом с повозками. Эти дромедары были в караване единственными — у остальных всадников были двугорбые бактрианы, более массивные выносливые, но менее быстрые. Они тоже несколько отличались от земных, и были более приспособлены для верховой езды, чем те, но в целом — ничего особенного. Косматые, заносчивые, готовые оплевать не понравившегося прохожего…
Удивили Дара в караване, пожалуй, только "волы" — огромные, в человеческий рост в холке, заросшие густой свалявшейся шерстью быки, с ветвистыми как у лосей рогами. Таких, насколько он помнил, на Земле не встречалось. Укрощенные особой магией, волы были безопасны даже для ребенка, но обладали огромной силой и выносливостью — идеальная тягловая сила, если спешить особо некуда. Они могли брести безостановочно от рассвета до заката, примерно со скоростью пешехода, почти не нуждались в воде, а траву жевали прямо на ходу.
Дар присел к костру из сухой травы, вокруг которого отдыхали охранники и караванщики. Ему охотно уступили место.
Обычно на все расспросы Дар отделывался короткими и не очень внятными ответами, и его скоро оставили в покое — ну чего взять с туповатого горца из неведомой глуши! Интерес к Дару проснулся вновь после того, как они с Квинтом изъявили желание присоединиться к охране. К Квинту вопросов не было — разве что знатоки завистливо цокали языком, поглядывая на его саблю. Для Дара устроили испытание. Дар попросил стреломет (свой он утратил в бою с шаманом — какой-то из метавшихся в страхе верблюдов его растоптал) и показал свое умение в стрельбе, а вот с холодным оружием вышла заминка. Дар честно сказал, что фехтовать не умеет, а его оружие — цепь. Это вызвало некоторое недоумение, но потом начальник охраны — отставной княжеский дружинник Щек Бортник, хлопнул себя по лбу и сказал: "Сейчас!" Он порылся в фургоне со снаряжением и вытащил моргенштерн — здоровенный шипастый металлический шар, на цепочке в локоть длиной, с крепкой резной рукоятью. Цепочка сначала показалась Дару несерьезной, но рассмотрев ее повнимательнее, он понял, что крепостью она будет почище его прежней кандальной цепи из замка. Дар на пробу покрутил кистенем в воздухе — ближайшие соседи пригнулись — и оружие одобрил. А его умение им владеть одобрили уже охранники, после того, как Дар в пробном поединке, играючи обезоружил противника, захлестнув его клинок цепью моргенштерна. Конечно, среди охранников были мастера, которых он не смог бы победить так легко, особенно — после демонстрации своего стиля боя. Но рукопашный бой иным оружием, чем секирами, саблями или рапирами, был для имперских воинов непривычен. Хотя на привале многие вспоминали разнообразные истории про бои редким оружием — глевами, клевцами, двуручниками и тому подобное. Дар посмеивался — его кистень имел преимущество уже в том, что когда у противника над головой свистит эдакое чудище, приемы фехтования часто вылетают из головы. Дар упорно именовал моргенштерн кистенем, а интересующимся объявил, что это — такое горское слово…