На обратном пути мы заехали в больницу, навестив Остина и пришедшую в себя Мелену. Она не разговаривала и смотрела с грустью обречённого человека, отчего на душе стало только хуже. Когда дверь в её палату закрылась, я не смог сдержать вздоха облегчения, что не осталось не замеченным наблюдательным напарником. В ответ буркнул:
― Ненавижу такие места… Пора навестить Адама, что-то не так с этими змеями. Кстати, есть новости о нашем лжесмотрителе кладбища?
Юджин нервно бил каблуком сапога трясущийся пол коляски, пока я временно исполнял обязанности возничего:
― Как сквозь землю провалился ― может, он ушёл «к себе»? Если допустить, что «другой мир» на самом деле существует, то было бы логично всем «чужакам» прятаться на Родине. Потому-то мы и не можем схватить убийцу ― после каждого злодеяния он возвращается туда, откуда его не достать…
Я вспыхнул:
― Но, в таком случае, мы обречены на неудачу. Знаешь, не думаю, что все, причастные к этому делу ― «чужаки», и «переход» ― такое уж простое дело, это же не из комнаты в комнату шагнуть. У людей с «той стороны» должно быть временное убежище здесь, и надо его найти.
В голосе Юджина уже не было прежнего оптимизма:
― Допустим, мы найдём место, где они прячутся, возможно, даже, переловим членов этой банды извергов, а дальше-то что? Как будешь объяснятся в суде, кто из почтенных горожан поверит в реальность «другого мира»? Нас с тобой просто засмеют, а потом запрут в сумасшедшем доме…
На это мне нечего было возразить.
Адам встретил нас радостно, как давних друзей; на вопрос о змеях сказал, что этих «красавиц» ему подарил Дарси. Вроде, кто-то из его знакомых учёных уезжал в экспедицию, и было жаль выпускать в лес редких тварей ― привыкшие к жаркому климату, в холодное время они бы погибли без присмотра. «Мистическому» же клубу необычные создания только добавили экзотики, создавая атмосферу таинственности…
Мы с Юджином расстроенно переглянулись ― это был очередной тупик. Я чувствовал, как с трудом сдерживаемое раздражение вот-вот выплеснется в мир, но старался не сдаваться:
― В городе почти всё лето «гостили» циркачи ― по дороге сюда как раз обогнали их повозки. Давай поинтересуемся у этой братии ― не они ли те самые «учёные морды», продавшие Дарси пёстрых змей…
Пока мы с Юджином переругивались с цирковыми, пытаясь их остановить, моё плохое настроение наконец-то нашло на ком оторваться, и на душе полегчало. Не менее заведённый покушениями напарник даже успел размять кулаки и получить пару тычков под рёбра от местного пьянчуги-клоуна. После чего, выпустив пар, мы «нормально» ― с помощью самострела ― поговорили с укротителем местной «живности». Итог был неутешительным ― из змей в цирке доживал свой век только престарелый питон, а это был не «наш размер»…
Мы понуро возвращались к коляске, провожая мрачными взглядами проползавшие мимо цирковые повозки, обитатели которых довольно корчили нам рожи, сопровождая их неприличными жестами и насмешками. Пришлось придерживать раскипятившегося Юджина за воротник, слушая, как он фыркает и пыхтит, словно готовый взорваться паровой котёл…
Я уже поставил ногу на ступеньку, надеясь забраться внутрь и поскорее забыть недавно пережитые унижения, как сзади кто-то сильно потянул меня за сюртук. Только чудо в лице напарника не позволило младшему агенту Дасти Роджу с размаха приземлиться на пыльную, усыпанную крупными камнями дорогу.
Взбешённый, не стесняясь в выражениях, я обернулся, чтобы размазать обидчика по этой пересохшей, заждавшейся дождя земле. Но, наткнувшись на несчастный взгляд вишнёво-карих глаз на милом личике хрупкой молоденькой девушки с двумя короткими, переброшенными за спину косами, замолчал. Её пестрое старенькое платье трепетало на ветру, подчёркивая стройную фигуру и соблазнительность скрытых им форм, от которых невозможно было оторвать взгляд.
Посмотрел на напарника, ища у него поддержки, но тот уже попался в сети любви, о чём говорили его сияющие глаза и идиотская улыбка до ушей. Глядя на него, не верилось, что этот явно потерявший голову дурачок только что пережил три покушения.
― Вот что значит юность, Дасти, ― уныло сказал я сам себе, ― ей всё ни почём… И почему ты, если верить документам, всего-то на несколько лет его старше, чувствуешь себя уставшим от жизни стариком? В чём причина?
Расстроенный, сделал «суровое» лицо, обратившись к этой похитительнице сердец и надеясь отпугнуть её от легкомысленного напарника:
― Сударыня, Вы, кажется, перепутали коляску Тайного Сыска с почтовым дилижансом. Нам не по пути…
Она взмахнула длинными ресницами, покушаясь и на мою душу:
― Простите, господин. Я ― Эмма, сбежала от хозяина цирка. Этот негодяй не хотел отпускать «лучшую наездницу» труппы, удерживая там силой. Сама судьба послала Вас на помощь… Умоляю, довезите до города, если надо, я готова заплатить, ― она открыла висевший у пояса кошель, высыпав на дрожащую ладонь несколько потёртых медяков.
Стараясь не смотреть на жалобно кивающего Юджина, чей умоляющий взгляд начинал меня раздражать, строго отчеканил:
― Сожалею, не положено…
И тут… Шёлковые как крылья бабочки ресницы вспорхнули над большими, несчастными глазами, и по бледным щекам красотки быстро заструились ручейки, вот-вот грозя превратиться в бурные полноводные потоки. Её тоненькие плечики вздрагивали вместе с упавшими на них толстыми косами, словно упрекая бездушного стража порядка:
― Негодяй, изверг, да как ты только посмел обидеть это небесное создание! Нет тебе прощения…
В общем, как-то так ― меня просто перекрутило внутри от стыда, и, крякнув, я нехотя добавил:
― Посторонним не положено находиться в служебной коляске, но… если бы Вы тайком пробрались внутрь…
Дальше я с открытым ртом наблюдал, как по волшебству горькие слёзы исчезли с хитрой мордашки, а её обладательница пулей вскочила в коляску, забившись в самый уголок и нежно проворковав оттуда на радость восхищённому Юджину:
― Вы так великодушны, добрый господин… Я буду сидеть тише мышки, считайте, что меня здесь нет…
Поскольку мы временно остались без возницы, напарник лихо, явно красуясь, вскочил на его место, и, бросив горячий взгляд на улыбавшуюся Эмму, выпалил:
― Садись, Дасти, домчу с ветерком. Кстати, Эмма, я ― Юджин Норман, а это господин Родж. Надеюсь, по дороге Вы расскажете нам о себе. Вас кто-то ждёт в городе, наверное, жених?
Вздохнув, сел рядом с неожиданной попутчицей, отодвинувшись от неё подальше и делая вид, что с интересом рассматриваю проносящиеся мимо деревья. Тем временем, Эмма словно только и ждала возможности излить на нас с Юджином душещипательную историю своей жизни, показавшуюся мне довольно складной и хорошо отрепетированной.
Я пропустил мимо ушей рассказ о несчастном детстве, злом отчиме и тяжёлой работе в цирке на недостойного негодяя. Это было слишком предсказуемо, а потому неинтересно. А вот то, как после одного из представлений к ней подошла милая женщина, представившись набиравшей работниц хозяйкой нового модного ателье ― было занятно. Она пригласила Эмму приехать к ней в город, пообещав обучение и хорошую оплату.
― С чего бы какой-то даме зазывать к себе в модистки не умеющую шить цирковую наездницу? Подозрительно…
Как только мы въехали в город, Юджин предложил подвести девушку к дому и, узнав адрес, резко остановил коляску, с удивлением уставившись на меня. Ещё бы, мы оба хорошо знали это место ― известный в городе публичный дом в самом центре «Весёлого квартала». И, разумеется, никаких ателье поблизости…
Юджин потупился, явно не зная, как сообщить Эмме, что её заманили в ловушку. Так что пришлось самому открыть глаза искательнице лучшей жизни. Её реакция была вполне ожидаемой: бедная девочка то бледнела, то покрывалась пунцовыми пятнами, и, в конце концов, выскочив из коляски и понурив голову, молча побрела в сторону большой шумной улицы, забыв на сидении свой узелок с вещами.