- Нет, нет, Джубал! Что мне вам чертеж рисовать, что ли! Я просто не выношу групповые оргии. Меня чуть наизнанку не вывернуло! - Какстон заерзал. - А как вы бы себя почувствовали, если б люди стали вести себя, как обезьяны, прямо посреди вашей гостиной?!
Джубал сложил пальцы.
- Вот в том-то и дело, Бен! Это ведь была не моя гостиная. Раз вы пришли в чужой дом, приходится действовать по правилам этого дома. Таково универсальное правило цивилизованного поведения.
- И вы не находите, что подобное поведение шокирует?
- Это уже совсем другой вопрос. В публичном совокуплении я вижу проявление дурного вкуса, но такой взгляд - следствие ранее внушенных мне представлений. Значительная часть человечества не разделяет моих вкусов; оргии имеют давнюю и долгую историю. Но чтоб шокировать? Мой дорогой сэр, меня шокирует лишь то, что оскорбляет мое представление об этике.
- И вы полагаете, что это - дело вкуса?
- И ничего больше. Мой вкус не более безупречен, чем вкус, например, Нерона. Даже наверняка он менее безупречен: Нерон был живым богом, а я - нет.
- Ну, будь я проклят!
- Вполне возможно, что так и будет. Если, конечно, предположить, что проклятия сбываются. Кроме того, Бен, ведь в данном случае публичности не было.
- Это еще как?
- Вы дали мне понять, что эти люди находятся в групповом браке - в групповой теогамии, если быть точным. Поэтому, что бы там ни случилось, - или должно было случиться (вы не очень-то внятно изложили ход событий), все это имело бы не публичный характер, а сугубо частный. «Здесь нет никого, кроме нас - Богов», так что обижаться или чувствовать себя неловко некому.
- Мне было неловко!
- Просто ваша канонизация не состоялась - вы их обманули. И сами на это напросились.
- Я? Джубал, да я ни в чем подобном не повинен!
- Ну как же - не повинны! У вас была возможность уехать оттуда сразу же после приезда. Вы с самого начала видели, что их обычаи - не ваши обычаи. Однако вы остались, попользовались благорасположением одной из тамошних богинь, причем вели себя с ней так, будто сами были богом. Вам был известен расклад, и они знали, что он вам известен. Их ошибка была в том, что ваше ханжество они приняли за чистую монету. Нет, Бен, Майк и Джилл вели себя достойно - обиду нанесли им вы, ваше поведение.
- Черт бы вас побрал, Джубал, вы все время передергиваете! Я действительно зашел дальше, чем следовало, но бежать было просто необходимо: меня ведь чуть не вырвало!
- Получается, что все дело в физиологическом рефлексе? Да любой человек, который в эмоциональном отношении перевалил за двенадцать лет, просто сжал бы зубы, вышел в туалет, а потом вернулся с каким-нибудь правдоподобным извинением, когда все уже улеглось бы. Нет, это был не рефлекс. Рефлекс может вызвать рвоту. Но он не может заставить ваши ноги двигаться в нужном направлении, не может помочь собрать барахлишко, открыть двери и прыгнуть в антиграв. Это была паника, Бен. Вопрос в том, почему вы запаниковали?
Какстон долго молчал. Потом ответил с тяжелым вздохом:
- Раз вы так ставите вопрос, то, вероятно, потому, что я ханжа.
Джубал покачала головой.
- Ханжа думает, что его собственные жизненные правила и привычки - это законы природы. К вам подобное неприменимо. Вы приспосабливаетесь ко многим вещам, которые противоречат вашему нравственному кодексу, тогда как истинный ханжа просто обложил бы ту восхитительную татуированную леди и загромыхал бы к выходу. Надо искать глубже.
- Я знаю только то, что чувствую себя ужасно несчастным.
- Я уверен в этом, Бен, и мне вас очень жаль. Давайте рассмотрим гипотетический случай. Предположим, там была бы не Джилл, а, например, Майк и Рут, и они вам предложили бы тот же самый интим втроем. Вас это шокировало бы столь же сильно?
- Что? Ну конечно… Я, во всяком случае, считаю так, хоть вы и утверждаете, что это дело вкуса.
- И как бы это вас шокировало? До рвоты? До панического бегства?
- Будьте вы прокляты, Джубал! - Какстон был явно не в своей тарелке. - Ладно… я бы, видимо, нашел предлог и вышел бы в кухню или куда там, а потом уехал бы совсем…
- Очень хорошо, Бен. Вот вы и нашли первопричину всего, что произошло.
- Я?
- Что изменилось в нашем уравнении?
Какстон выглядел совершенно несчастным. Наконец он сказал:
- Вы правы, Джубал, это все из-за Джилл. Я слишком ее люблю.
- Вот это уже ближе, Бен. И все же дело вовсе не в любви.
- Я вас не понимаю.
- Любовь - не единственная эмоция, заставившая вас убежать. Что такое любовь, Бен?
- Что? Да… бросьте вы! Сколько народа от Шекспира до Фрейда пробовали замахнуться на этот вопрос, и никому пока не удалось на него ответить. Я знаю только одно - она ранит.