Затем она помогла ему выбраться из ванной.
— Ну вот, после купания ты и пахнешь приятнее, и чувствуешь себя, готова поспорить, получше.
— Я чувствую себя хорошо.
— Вот и прекрасно. А теперь одевайся.
В спальне перед Джилл встала сложная проблема: то ли надеть на Смита трусы, то ли объяснить ему, как это делается, то ли показать личным примером…
— НЕМЕДЛЕННО ОТКРОЙТЕ! — прогремел мужской голос.
Трусы выпали из пальцев Джилл. Она перепугалась до смерти, будто в операционной, когда у пациента под ножом хирурга внезапно останавливается дыхание, а давление падает до нуля. Ей снова пришла на помощь многолетняя выдержка медсестры. Они как, знают, что в квартире кто-то есть? Да, иначе бы не приехали. Ну, ясно, это чертово роботакси.
Так что, отвечать? Или затихариться?
Еще один повелительный окрик.
— Сиди здесь! — шепнула Джилл Смиту и вышла в гостиную. — Кто там? — Она изо всех сил старалась, чтобы голос звучал спокойно и непринужденно.
— Именем закона — откройте.
— Именем какого еще закона? Не порите чепуху. Говорите, кто вы такой и что вам надо, иначе я вызову полицию.
— Мы и есть полиция. Ваше имя Джиллиан Бордман?
— Как? Я Филлис О’Тул, и я жду тут мистера Какстона. Честное слово, я сейчас же позвоню в полицию и заявлю о попытке незаконного вторжения.
— Мисс Бордман, у нас есть ордер на ваш арест. Открывайте немедленно, вы только отягощаете свою вину.
— Никакая я вам не мисс Бордман, и я звоню в полицию.
Голос за дверью смолк; Джилл замерла, судорожно сглатывая и беспомощно ожидая, что же будет дальше.
Неожиданно в лицо ей пахнуло жаром, стальная пластинка замка занялась тусклым багровым светом, затем раскалилась добела; что-то громко хрустнуло, и дверь ушла вбок. Один из двух стоявших за ней мужчин переступил порог, ухмыльнулся и торжествующе объявил:
— Вот она, голубушка. Джонсон, осмотри квартиру, он где-то там.
— О’кей, мистер Берквист.
Джилл попыталась преградить им путь, но человек по фамилии Джонсон легко отодвинул ее в сторону и направился в спальню.
— Где ваш ордер? — срывающимся голосом выкрикнула Джилл. — Это полный произвол!
— Ну вот, ордер, ордер, — нежно улыбнулся Берквист. — Ты нам не нужна, мы за ним пришли. Не создавай нам трудностей, веди себя паинькой — может, и отделаешься полегче.
Джилл пнула Берквиста в щиколотку, но тот ловко, без труда увернулся. Вдобавок, босой ногой сильно не ударишь.
— Фу, — укоризненно покачал он головой, — какая гадкая девочка. Джонсон! Так нашел ты его или нет?
— Тут он, мистер Берквист. В чем мать родила. И чем же это они, интересно, собирались заняться? Угадайте с трех раз.
— У тебя, Джонсон, грязное воображение. Тащи его сюда.
Из спальни показались сперва Смит, а потом Джонсон, заломивший ему руку за спину.
— Он, видите ли, не желал идти.
— Пойдет как миленький!
Увернувшись от Берквиста, Джилл отчаянно бросилась на Джонсона; тот резко отшвырнул ее в сторону:
— Ну, ты, стерва, без этих!
Лучше бы он этого не делал. Джонсон ударил Джилл не так сильно, как бил свою жену до того, как та его бросила, и уж во всяком случае не так, как заключенных, не очень расположенных к беседам. Вплоть до этого момента на лице Смита не отражалось ровно ничего; он молча подчинялся грубому принуждению, как щенок, который не желает гулять на поводке — вот и все. Он совершенно не понимал происходящего и старался не совершать никаких поступков.
Но теперь его брата ударили. Смит развернулся, вырвался — и достал.
И Джонсона не стало.
Нигде. Он исчез из комнаты. На том месте, где только что стояли широкие, массивные подошвы сапог, медленно распрямились травинки; Джилл смотрела на них и чувствовала, что сейчас шлепнется в обморок.
Берквист закрыл распахнувшийся от удивления рот, раскрыл его снова и повернулся к Джилл.
— Что вы с ним сделали? — с ненавистью прохрипел он.
— Я? Я не сделала ничего.
— Не строй невинные глазки. У вас там что, люк или что?
Но Джилл почти его не слышала.
— Куда он делся? — спросила она в свою очередь.
— Не знаю, — нервно облизнул губы Берквист. Он сунул руку под мышку и вытащил пистолет. — Только со мной такие штучки не пройдут. Оставайся здесь, а его я забираю.
Смит снова пребывал в пассивном, ожидающем состоянии. Не понимая происходящего, он ограничил свои действия крайним, необходимым минимумом. Однако он знал, что такое оружие, он видел его в руках прилетавших на Марс людей; теперь оружие было направлено на брата по воде, которому это явно не нравилось. И Смит грокнул, что его развитие подошло к одной из критических точек, в которой верное рассуждение должно привести к верному действию, за которым будет, возможно, дальнейшее развитие. И он начал действовать.