«День был не из лучших. Тебе лучше хорошенько выспаться, чтобы думать было проще и не напортачить в первый же день!» – я положила платье-сетку на сундучок и развернула одеяло, недоверчиво поглядывая на нескромное ложе, где уже много лет спал мой пока несостоявшийся муж. Для кого-кого, а для Хазрара-зун-рена с его-то ростом лежанка была самое то, но мне самой казалось, что я скроюсь на ее просторах, словно в омут нырну с головой. Сбросив обувь у ближайшей перегородки и просеменив по всё-таки тëплому полу босиком, я осторожно присела на краешек необыкновенной постели, едва не потеряв равновесие по той причине, что позабыла, что та немного углубляется. И вот тогда-то я надолго позабыла про всё остальное – ворсистое основание ложа оказалось настолько мягким и шелковистым, что мне показалось будто я очутилась на полянке со свежей зелёной травкой! Прикосновение рук почудилось настолько нереальным, что я ткнулась в ворс лицом, замычав от удовольствия. Незаметно для себя я вытянулась на «ковре» во весь рост, клубочком свернулась в слабой выемке, обняв небольшие жёсткие подушки, снова выгнулась дугой, перекатилась на другой бок, стараясь каждой частичкой тела прикоснуться к пуху этого удивительного творения…
«А как же тут будет чудесно спать!» – в сладком предвкушении блаженства подумала я, нежась, словно кошка. Но вдруг мне очень ясно представился Хазрар-зун-рен, утягивающий меня за руку к себе, лежащему на этом самом поразительном ковре-постели. От этого видения меня повторно сжало в комок, но уже от страха, от предвкушения боли, последней боли в моей жизни.
Как-то подростком меня угораздило без памяти влюбиться в одного парнишку на несколько лет старше меня. Возлюбленный был хоть куда – красив, силен и остроумен, а, может, моё воспалённое воображение просто его боготворило. Ну, как бы там ни было, я тихо сохла по тому, кто и смотреть на меня не подумал бы в самом страшном из своих снов. Да и что сказать? – Нескладная, угловатая девчонка, грязнуля! Всего лишь невзрачная дочка ткача, держащего небольшую отару овец и участок с несколькими десятками тутовых деревьев. Думаю, от меня и пахло соответственно – овцами и сырым шёлком, не самая лучшая комбинация в целом для внимания к персоне, вот-вот готовой страдать нарциссизмом. Но, что бы там ни случилось в далеком «после», в том настоящем я едва ли не таскалась за объектом своей страсти. Он же в то время таскался за девчонками своего возраста и, естественно, более привлекательными, нежели я, лез к ним под юбки или зажимал по укромным местам. Как-то мне удалось выследить одно такое «место» и, затаившись, понаблюдать за влюбленной парочкой. Ох, я горела и холодела от стыда и любопытства при виде пылающих страстью сплетенных молодых тел, от их откровенной наготы и сладостных стонов. Девица в руках моего кумира плавилась воском от наслаждения, а меня съедала тоска и ревность. И боль. Только тогда мне стало ясно, что, не добившись его постоянного внимания, я вряд ли смогу быть с тем парнишкой, как грезила, – невестой и женой. К тому же постоянством он не слишком отличался, что и разбило мне сердце, высушило изнутри. Я закрылась – и от обаятельных ветреных красавчиков, и от искренних хороших ребят. Сама мысль о чувстве ко мне, позарившейся на пустышку, смешила до горечи. Но – стоило только взглянуть на Залсара-рена – и сомнения отпали, надежда возродилась. Чтобы нырнуть ещё глубже в грязь предательства и жадности.
А теперь мне нужно, чтобы меня полюбили! Боги, да я даже не знаю, что мне делать! У меня же на всё про всё какая-то неделя с небольшим! Я не могу открыться никому в этом доме! Не могу! Это развяжет конфликт между Фархар и Вайрамо, а ведь последние попросту сживут со света моих родных! Фархар же будет не до моих родственников – потеряв среди них право слова признанием в отсутствии высокого происхождения, я потеряю возможность контролировать ситуацию вообще. Нет, говорить нельзя. Мне нужно быть и оставаться дочерью Вайрамо.
Натянув до подбородка тонкое мягкое одеяло, я улеглась лицом к очагу. Если я не выложусь по полной, если не буду хитрой и умной, то после свадьбы на этой постели с Хазрар-зун-реном окажется разорванное тело, на которое я буду походить только отдаленно. Вайрамо выиграют, но они недостойны таких лавров. Ни их, ни повиновения Фархар.
Часть 3
Я не сразу поняла, отчего мне так холодно, поэтому потянула одеяло к голове. Когда же до меня через мгновение дошло где я, как оказалась там, где я нахожусь, я испустила тихий вздох ужаса. Мне очень хотелось спрятаться под это одеяло, как это делала в детстве, когда мне было очень страшно или плохо. А тогда мне было очень плохо – день, похожий больше на настоящий кошмар, завершился, и начался новый. За ним пройдут ещё несколько прежде, чем этот парад ужаса перейдёт к своему жуткому завершению.