Удивленный поведением Дины, Тучкин поднялся на ноги и, не взглянув на растерянного Харина, тоже пошел было к проходу. В это время один за другим раздались четыре взрыва.
Тучкина сбили с ног обезумевшие люди, но кто-то сильный схватил его, помог подняться и вытащил из сумятицы. Он увидел в руках своего спасителя Харина кольцо, выдернутое Диной из букета.
— Ты видел, — шептал трясущийся Харин. — Это она бросила его. Она?
— Она, она! — застонал Тучкин, размазывая на грязном лице текущую из носа кровь.
За воротами сада Дина, стараясь не терять из виду Машутку, побежала в сторону центра города. Рядом с ней бежало много перепуганных людей. Все они стремились как можно скорее и как можно дальше уйти отсюда.
Догнав свернувшую за угол Машутку, Дина взяла ее за руку, и они быстро пошли по деревянному тротуару темной ночной улицы. По другой стороне улицы, немного сзади, двигалась группа мужчин. За ними шел со своим товарищем Калина.
Девушки прошли уже больше квартала, когда вынырнувший из-за угла автомобиль осветил их прожекторами.
Догадавшись, чей это автомобиль, подруги прижались к воротам, надеясь, что сидящие в автомобиле не заметят их и проедут мимо, но машина остановилась как раз против — ворот. Из машины выскочили Харин и Тучкии. Девушки бросились в разные стороны. Почти одновременно раздались два револьверных выстрела. Машутка почувствовала, как прожжужавшая пуля задела рукав ее платья.
Видя, что ей не уйти от бежавшего за ней Харина, она свернула к каким-то идущим — по другой стороне мужчинам, стремясь найти у них защиту. Харин больше не стрелял. Нагнав Машутку, он схватил ее за руку и, матерно ругаясь, потащил к машине.
С другой стороны Тучкин волок к машине раненую Дину.
Около самой машины их нагнал Калина со своим товарищем.
И вот здесь в темной захолустной улице Челябинска снова сошлись пути Калины с предателем Хариным, застрелившим у него на глазах Ашуркина Ивана. Внезапно появившись из темноты, Калина с размаху ударил Харина камнем по руке, которую тот стал было поднимать, чтобы выстрелить в Калину. Нагибаясь за выпавшим из руки Харина наганом, Калина запнулся и тут же почувствовал, как горло сжала рука разъяренного противника. Но на помощь пришла Машутка. Она бросилась на колчаковца и, навалившись, сбила его. Этого было достаточно, чтобы решить исход борьбы. Через миг Калина выстрелил Харину в висок.
В это время товарищ Калины еще продолжал борьбу с Тучкиным.
Подбежавший на выручку Калина ударом нагана опрокинул Тучкина на землю…
Перепуганный шофер не успел сообразить еще, что происходит, как Калина наставил на него дуло нагана. Усадив в машину товарищей, взявших на руки раненую Дину, он приказал шоферу ехать по направлению к поселку Порт-Артур.
Глава сорок шестая
По совету Кузьмы Прохоровича комитет решил отправить Дину на поправку в деревню. Дальнейшее пребывание раненой в Порт-Артуре связывало работу подпольщиков, да и сама, она подвергалась постоянной опасности.
Получив задание перевезти Дину в деревню, Мария Яковлевна наняла на сенном базаре попутную подводу и вместе с Машей на восходе солнца отправилась в путь, рассчитывая в этот же день добраться до Калиновки.
Несмотря на раннее утро, к городу вереницами тянулись подводы, груженные всевозможным домашним скарбом. К ним были привязаны коровы, быки, рядом бежали жеребята. Владельцы подвод, широкобородые, осанистые деревенские воротилы, зорко оглядывая увозимое добро, спешили в Челябинск. Они почему-то были уверены, что белые дальше Челябинска отступать не будут.
Увидев ехавших в сторону фронта женщин, некоторые беженцы, соскакивая с подвод, подбегали к сидящей рядом с возчиком Карповой и кричали:
— Эй, баба! Куда едешь, красные там.
— Да мы вот недалеко, — отвечала улыбающаяся женщина, — красных, говорят, сюда не пустят.
— Кто? Кто сказал, что не пустят? — наперебой спрашивали беженцы.
— В городе все так думают, — отвечала Мария Яковлевна, — говорят, наши опять наступать будут.
— Фу! Вот радость-то какая, — стаскивая картузы, крестились беженцы.
Вглядываясь в лица беженцев, в их одежду, лошадей и упряжь, Машутка убедилась, что бедняков среди бегущих от Советской власти нет. Это действовало на девушку лучше любой агитации. И она радовалась, что не находится больше в среде тех, с кем воюет отец и ее новые друзья.