— Вы с ума сошли! Это ошибка, ошибка! — размахивая руками, кричал он. — Челябинск нас любит. Мы за белых, красный там, иди дальше.
— Давай, давай! Клади оружие, — напирала на пленного Дуня, направляя ему в грудь дуло нагана. Но серб не сдавался. Он никак не мог понять, каким образом в Челябинске могли оказаться вооруженные противники колчаковцев. Ведь его полк челябинцы только два дня назад отправляли на фронт с таким шумным торжеством, с такими громкими криками о братстве русских и сербов.
— Это ошибка, ошибка! — нажимая на «о», твердил серб. — Мы… ваши братья. Не надо так пугать.
— Иди к черту, — не выдержал Папахин. — Таких братьев не мешает к стенке ставить.
Зажатые с трех сторон, сербы несли большие потери. Пятясь к городу, они ждали помощи бронепоездов, которые вот-вот должны были появиться со стороны Челябинска.
Услышав сзади пение «Интернационала», сербы вначале не могли разобрать, что же это происходит, но когда из-за пригорка показались цепи рабочих, солдаты один за другим стали бросать оружие. Так прекратил свое существование белогвардейский полк сербов, на который командование обороны города возлагало большие надежды. Разгром полка в значительной мере предопределил отступление белогвардейцев по всей линии обороны. Атакованные с фронта частями Красной Армии и с тыла рабочими дружинами, они в панике бежали или сдавались в плен. Не помогли белогвардейцам и подготовленные ими бронепоезда. Железнодорожники сумели сделать так, что один из бронепоездов, не сделав выстрела, скатился с рельс, а второй, загнанный в тупик, не вышел оттуда, пока на него не села команда из красноармейцев.
В этот же день в городе был образован Ревком. Началась массовая запись рабочих добровольцами в Красную Армию.
Поголовный уход рабочих на фронт обеспокоил Кузьму Прохоровича, и он стал настаивать, чтобы на заводах осталось хотя бы небольшое количество людей.
— Сначала белым голову свернем, потом за заводы возьмемся, — отвечал каждый из рабочих, кому было предложено оставаться.
— Если заводы не будут работать, чем же воевать будем, — пытался убедить их Кузьма Прохорович.
— У белых отберем, у них прорва всего, американского, английского и черт-те знает чьего. Так что нам хватит.
— Голыми руками не отберешь, — не сдавался Кузьма Прохорович…
— А бронепоезда? А трофеи? — кричали добровольцы. — Разве мало беляки побросали винтовок. Соберем, всем хватит.
Вступление советских войск в Челябинск послужило сигналом для начала новой белогвардейской операции. В эту ночь батальон Леньки расположился в Казачьей станице, в нескольких верстах от города. Бойцы, утомленные многодневными боями спали, расположившись по амбарам и сеновалам казачьих дворов. На рассвете отборные части генерала Войцеховского, сосредоточенные в районах озер Агачкуль — Урефты, ударили в стык двух советских дивизий. На станицу напал лучший у белогвардейцев Михайловский полк. Посты охранения обнаружили наступающих с большим опозданием. Услышав выстрелы, Ленька выскочил на улицу, перемахнул через церковную ограду, и стал сзывать к себе мечущихся по улицам и переулкам бойцов. Их собралось около половины. Остальные или пали от выстрелов засевших на чердаках белогвардейцев, или были окружены колчаковцами и отбивались небольшими группами в разных местах станицы. Одной из таких наиболее сильных групп, засевших за каменной развалиной, была часть роты Чугункова.
В этой же группе оказался и Прохоров Калина. Им удалось тогда с Чугунковым спастись. Когда они попали в плен к отряду Назарова, воспользовавшись смертельным ранением командира батальона, они уговорили колчаковцев перейти на сторону Красной Армии.
В первое время группа успешно отбивала атаки белогвардейцев и даже заставила было их очистить одну из прилегающих улиц. Но через несколько минут по красноармейцам начали стрелять с тыла, с чердака соседнего дома. Хотя эта стрельба и не наносила красноармейцам большого урона, однако Калина видел, как начали нервничать бойцы. Выстрелы с тыла действовали на них сильнее, чем многократное превосходство находящихся впереди белогвардейцев. Он подполз к Чугункову, показал в сторону чердака.
— Пойду. Нужно уничтожить…
— Одному трудно. Возьми человека три бойцов.
— Нет, нет! Здесь они нужнее, — отмахнулся Калина. — Я справлюсь, — и, согнувшись, побежал в переулок.