— Прекратить разговоры, — приказал солдат. Денис казался обессиленным. Он тупо смотрел на зал пустыми, глубоко запавшими глазами. Ему стало все безразлично: и этот суд, и приговор. Его не волновала своя дальнейшая судьба. Он понимал, что судьба поставила его на колени, придавив к земле, и от сознания этого он испытывал какую-то опустошенность.
— Прошу встать! Суд идет! — объявил секретарь суда.
Все в зале поднялись. Судья с присяжными заседателями прошли на свои места. Раскрыв папку, судья громко произнес:
— Выслушав на заседании уголовное дело по статье 90 УК Российской Федерации, статье 102, а также по статье 192, части второй, суд приговорил подсудимых...
— Стойте! Остановитесь! — вдруг раздался голос в конце зала.
Все повернулись на крик. Судья прекратил чтение приговора.
— В чем дело? — спросил он вошедшего.
— Вы еще не выслушали меня, — твердо сказал Влад, проходя вперед.
— Кто вы такой? — удивленно спросил судья.
— Я работник милиции, на чью жизнь посягнули подсудимые, — и с этими словами он подошел к барьеру, где сидели обвиняемые. — Узнаешь, погань? — спросил Влад Жору.
Жора сидел с вытаращенными от удивления глазами.
— Выжил, падло! Из-за тебя меня под вышак сейчас впишут!
— Узнал! Это и надо было доказать! — Влад взглянул на Дениса, смотревшего на него широко распахнутыми глазами, в которых вспыхнули искорки радости и надежды.
— Все будет нормально, мы пробьемся, Дин.
Денис почувствовал, как по телу прошла приятная, радостная дрожь.
Подойдя к свидетельскому месту, Влад начал говорить:
— Десятого ноября этого года мы — старший сержант Павел Ямшин и я, лейтенант милиции Владин, прибыли на место происшествия для задержания...
Влад подробно рассказал всем собравшимся в этом зале, как они задерживали подсудимых.
— Вот и все, — сказал он твердо, потирая шрам. — Но здесь произошла судебная ошибка! Подросток, находящийся сейчас вместе с этими преступниками на одной скамье, не является обвиняемым. Гул удивления пошел по залу.
— Росин знаком мне с детства, но не по уголовному делу. Благодаря ему преступники были задержаны. Он спас мне жизнь, и поэтому я свидетельствую в защиту Дениса Росина, подростка с горькой судьбой, обиженного законом.
Зал загудел, обсуждая услышанное.
— Это подросток с выжженной душой, — добавил Влад и, оглядев зал, уверенно произнес:
— Он неподсуден!
— Сучонка своего выгораживаешь, мент поганый! — закричал Жора и бросился на Дениса. Солдаты схватили его и усадили на место.
Судья Иван Тихонович провел в этом зале много судебных заседаний, но сегодня он был удивлен тем, что произошло. Он сидел, обхватив лоб ладонью и опустив глаза, и вдруг почувствовал, как защемило в груди. Ему было трудно вести сегодняшнее заседание. Неделю назад он похоронил своего сына, Игорешу, которого доставили домой в цинковом гробу. Игорь не успел прослужить в армии и года. У Ивана Тихоновича это был единственный сын, и они теперь остались вдвоем с женой, убитой горем. И сейчас сидевший на скамье подсудимых подросток напомнил ему Игорешу. Иван Тихонович устало протер глаза и посмотрел на Влада.
— Кто может подтвердить ваши слова?
— Я! — раздался молодой голос в дверях. — Я, старший лейтенант ОМОНа Дмитрий Белозеров, перед судом подтверждаю все сказанное лейтенантом Владиным. Это правда!
Зал взорвался от возбуждения, не ожидая такого оборота. Судья стал переговариваться со своими заседателями. Следователь Талачкова сидела, поджав губы, гневно и холодно окинула взглядом Влада.
— Суд удаляется на совещание, — объявила секретарь.
К Владу подсел Димка.
— Ты как, Влад? Я только что приехал. Мне сказали, что ты пошел сюда. Ты что, сбежал из больницы?
— Ты что думаешь, Дима, я буду спокойно глотать таблетки, когда Дениса обвиняют во всех грехах?
— Прошу встать, суд идет!
Иван Тихонович, подойдя к своему месту, оглядел зал, притихших в ожидании приговора подсудимых и решительно произнес:
— Суд, посоветовавшись, пришел к решению передать дело на доследование. Дениса Росина признать невиновным, изменить меру пресечения, освободив из-под стражи в зале суда.
— Правильно! — раздался чей-то крик в зале.
Сержант подошел к Денису и, снимая с него наручники, чуть слышно прошептал:
— Прости нас, парень.
Еще не веря в то, что он свободен, Денис вышел из-за стойки и затуманенным слезами взглядом посмотрел на Влада с Димкой.
— Иди, парень, ты свободен, — подтолкнул его сержант.
Денис медленно подошел к Владу.
— Пошли, Денис! — сказал ему Влад. — Ты и так здесь задержался. — И, обнявшись за плечи, они вышли из зала.
У здания суда их встретил повзрослевший Санька с пшеничного цвета усами.
— Ну как?
— Мы победили! — гордо произнес Влад и вдруг пошатнулся. — Братцы, плохо что-то мне... — Влад почувствовал, как толкнулось сердце, будто захлебывалось кровью.
Димка подхватил его и повел к машине.
— Давай срочно в больницу, Санек!
Денис уже открыл дверцу, но вдруг его пронзил знакомый голос:
— Денис!
Он резко обернулся и увидел бегущего к нему Артемку.
— Артемка! — крикнул он срывающимся от волнения голосом.
Артемка облапил брата за шею и прижался к нему щекой.
— Дениска, — еле слышно шепнул он, еще не веря во встречу.
— Вот мы и встретились, — прошептал Денис, оторвавшись от Артема Улыбаясь, он долго и пристально разглядывал повзрослевшего брата, заметил на его лице россыпь веснушек
— Ты че, уже не шепелявишь? — удивленно спросил он.
— Нет, — Артем тряхнул отросшими прядями. — Жизнь научила!
— Да... жизнь нас многому учит!
Братья сели в машину, и «Жигули» тронулись с места, влившись в поток машин. На улицы, на площади и дома пошел первый снег.
Мать Влада задумчиво смотрела в окно на аллею покрывающуюся снегом. Ее мягкое, доброе сердце было неспокойным. Она тревожилась за сына. После смерти Наташи они с ним стали еще ближе, хотя мать втайне надеялась, что Влад женится. И сейчас, ожидая его, она укоряла себя, что не смогла уберечь сына.
Мать часто стояла у окна на кухне и, провожая Влада, смотрела ему вслед. Однажды он сказал: «Хорошо, когда кто-то смотрит тебе вслед, и горит свет в окне. Это значит, что тебя ждут».
...Вдруг до нее донесся шум из зала и плач Ника. Максимка ввел на кухню ревущего внука. На локте Ника из-под корочки текла тоненькая струйка крови
— У балакаим, — встревожилась мать и, открыв холодильник, достала йод.
Ник морщился и нетерпеливо топтал ножками.
— Что там случилось, Максим? — спросила она.
— Да он за Чернышом побежал, а тот шмыгнул под диван, ну Ник и шлепнулся.
Ник взял на руки маленького черного котенка и улыбаясь, посмотрел на бабушку своими глазенками. На доброе лицо бабушки со складками морщин и живыми умными глазами, которые в свою очередь заботливо смотрели на славного ясноглазого Ника.
— Ба, а почему тебя зовут Фарида? — спросил Максим. — И Нику ты сейчас сказала как-то не по русски, — спросил Максим, взглянув искрящимися глазами на бабушку:
— Я ему сказала «балакаим». Это по-башкирски — сыночек. Мы ведь, Максимка, башкиры, просто у нас есть русские имена. Меня вот зовут Рая, а папу вашего — Влад.
— А скоро он придет? — спросил Ник.
— Скоро, — сказала она мягким, ласковым голосом. Наступили сумерки. Мать зажгла на кухне свет и снова подошла к окну. Неожиданно в дверь три раза позвонили. «Так звонит Влад», — подумала она и пошла открывать дверь.
— Папка приехал! — крикнул Ник, выбегая в коридор.
— Папка вернулся! — радостно вторил ему Максимка.
1990—1992 гг.