— Видать, у тебя концы жирными были, что сюда загремел! — расхохотались зэки над бывшим завскладом Кузьмичом.
Тот не осерчал. Рассмеялся вместе со всеми и сказал простодушно:
— А что? Кто из вас пройдет мимо бочки с медом, не черпнув из нее ложкой? Даже медведь притормозит, хоть и зверь, а понятие о жизни имеет человечье. Ему до заду все законы. Свое пузо и ближе, и родней. Где вы видели честного кладовщика? Такого мыши сожрут за глупость.
— Ну, а если на складе не харчи, а железки. Их грызть не будешь!
— Железку продать можно. А на деньги что хочешь купишь. Про это всякий дурак знает. Хороший кладовщик никогда плохо не живет. Но жаловаться на судьбу обязан. Чтоб никто не завидовал. Вот я неплохо жил. Но подставили. И хотя срок небольшой дали, а все же обидно. Но когда выйду на волю, опять на склад пойду работать. Я ж там вырос. Другого не знаю и не умею, — признался человек.
Ему каждый месяц присылали посылки из дома. Жена и дети не забывали человека. Письма от них он получал всякую неделю. К нему приезжали на свидания, его возвращения домой ждали с нетерпением. И мужики бригады по-светлому завидовали Кузьмичу. Таких в бараке было немного. Они и держались иначе, чем другие, ведь их любили.
Сашка с уважением относился к таким. Ведь вот старый Кузьмич еще мечтал дожить до правнуков, справить с женой золотую свадьбу и купить старшему внуку импортную машину.
— А если б ты был бедным, любили б они тебя? — спросил как-то Сашка Кузьмича.
— А я и не богат! Просто правильно их вырастил. Они ради меня последнюю рубаху с себя снимут. Ведь не бывает плохих детей. Встречаются глупые родители. Вот пусть и винят себя.
— Сколько ж у вас детей? — спросил Кузьмича Сашка.
— Трое сынов да пятеро внуков. Все взрослые. Младший политехнический институт заканчивает. Все другие повыучились, работают. Только я без образования остался, один такой корявый в семье. Другие в люди вышли. Все в ува- женьи живут.
— Чего ж тебя из зоны не вытащат?
— А мое дело на новом рассмотрении. Уже в Москве, вот ждем результат. Мои не сидят сложа руки. Всех задергали, — похвалился человек.
Через месяц, и правда, Кузьмича освободили. За ним к самым воротам зоны приехали все трое сыновей. Мужика чуть ни на руках внесли в машину. Тот поехал домой с гордо поднятой головой, не оглянувшись на зону. Она в его жизни стала коротким эпизодом, какой пережил безболезненно, потому что знал и верил, его ждут и любят, никогда не бросят в беде.
— Ведь вот старый сверчок, а смотри, как дорожат и берегут его. Чем же мы глупее? — не выдержал Сашка.
— Он умный. А мы отморозки!
— Ему повезло.
— Счастливая судьба у человека!
— Видать, его есть за что любить! — вздохнул Иванович тихо.
Бригада уже заканчивала ремонт дороги. Оставался последний десяток метров. Мужики старались изо всех сил. А и дорога получалась красивой. Ровной, как лента. Ни единой щербины и выбоины. Смотреть было любо. Начальство, приезжавшее сюда на проверку, не находило повода к замечаниям и придиркам. И хотя осматривали каждый метр, с лиц не сходила довольная улыбка.
Только мужики знали, чего стоит этот результат. Кровавые мозоли не сходили с ладоней у многих. Спина к концу дня стояла колом. Ноги не держали. Руки обвисали как плети и не удерживали даже кусок хлеба. Скорее бы добраться до шконки и забыться во сне до утра. Каждый прожитый день казался проклятьем. Сашка, иногда пересиливая себя, садился за стол и писал жалобы. Уж куда только не обращался человек, во все инстанции. Но ответов не получал.
— Неубедительно пишу, коряво! Грамотешки не хватает, — сетовал человек, уже разуверившийся во всем. Правда, он был не одинок. Писали жалобы все. Ответы получали единицы. Но… Вдруг услышал свою фамилию. Кто-то окликнул его. Сотрудник спецчасти подошел совсем близко:
— Слышь, Саш, проверка приехала. Твое дело тоже изучают по новой. Держись! Может, повезет. Оно, конечно, всего год остался. Но тут всякий день своей меркой отмеряй. Дай Бог тебе раньше выйти, — пожелал тихо и быстро отошел от человека.
Сашка в эту ночь долго не мог уснуть.
А на следующий день его вызвали в спец- часть. Седой подполковник коротко глянул на человека. Предложил присесть и попросил рассказать правдиво обо всем случившемся.
Сашка рассказывал сбивчиво, краснея и теряясь. Он не ожидал, что его вызовут и станут слушать. Он ловил себя на мысли, что подполковник кого-то напоминает. Особо эти усталые глаза, густые брови торчком, маленькие, плотно сжатые губы. Он смотрел на Сашку изредка улыбаясь. А потом внезапно открыл окно и предложил: