Лиду звали по имени, иногда матерью. Та не обижалась. Знала, в любую минуту может приехать родная мать, и ее попросту выкинут из. семьи. Ну, кто она? Гражданская жена! Да таких по свету великие тысячи…
Сашка время от времени словно просыпался. Целовал жену, ласкал ее, но о росписи и общем ребенке не говорил никогда. Вот уже и годочки прошли, ждать стало нечего. Приходится- ждать только старость. А она не задержится, обязательно придет, не минет. И что тогда? Сама себя назовет дурой, скажет, мол, зря прожила с Сашкой столько лет. Что взамен ничего не получила. А на что надеялась, чего ждала? Ведь он в самом начале ничего не обещал ей. Она только мечтала. Но мечта, как сказка, сбудется или нет, понятие растяжимое.
Сашка не любит громких слов, не клянется, в любви. Лишь иногда глянет улыбчиво, прижмет бабу к себе, вот и все объяснение, ни слова не скажет. Изредка на Новый год или день рожденья купит недорогой подарок, отдаст без слов. Так уж повелось у них, вслух о любви не говорить.
Долго молчала Лидия, собирая деньги на компьютер для Ани. Каждую копейку берегла. А когда принесла домой, дочь и отец онемели от удивления. Сама без сапог осталась, ни одной путевой кофты нет. Зато у дочки появился компьютер. Та на шее повисла, зацеловала. Сашка молча закурил у стола. Ему ли не знать, чего стоила эта покупка. Но и без нее нельзя.
Лида ничего для себя не ждала. Но на Восьмое марта ей дома подарили сотовый телефон. Штука дорогая. И она уговорила мужа забрать себе этот подарок.
— Потеряю, или украдут! Зачем мне лишняя головная боль? Тебе он нужнее! — убедила мужика, а сама так и осталась без подарка.
Баба была неприхотливой. Может потому никому не завидовала, никого не осуждала. Она даже работала отдельно, потому что одна выполняла норму за троих. Но не требовала себе приплату, получала как все. Лишь иногда на перерыве разговорятся бабы:
— Дусь, а твой в постели ласковый?
— О чем завелась? Я едва касаюсь подушки, уже сплю. Что он со мною делает, и не знаю.
— Настя! А как твой медведь в постели? — спросила любопытная Ритка.
— А как все медведи! — отмахнулась баба.
— Это как?
— Чуть на койку завалился, повернулся спиной и как даст храпака, хоть в другую комнату от него убегай.
— Лидка, и твой такой же козел?
— Нет, бабы! Мой свое мужское назначенье не забывает. Обласкает всю как есть, а дальше уж спи на здоровье, — врала баба всем на зависть.
— Вот это мужик!
— С таким в постели одно удовольствие!
— Какое на хрен удовольствие? Приползаешь с работы полуживая. Еще ему угоди. Да на хрен такие ласки. Выспаться бы до утра, — фыркнула Настя.
— А по мне тот не мужик, что про бабу забывает, — отвернулась Лидка. Когда ее в последний раз ласкал Сашка, она уже давно забыла. Но перед бабами хотела форс держать. А тут и бабы словно проснулись. Про дружков заговорили. Откуда их нашли, где сыскали время? Лидия- со смеху за живот хватается:
— Ну, разбудили улей, задели больную тему, одну на всех…
— Да ладно вам! Я хоть и худая, а ночью в окошко выскочу, он уже тут как тут. Ждет, весь дрожит от нетерпенья.
— Кто? Твой козел с сарая? Он у тебя все ночи напролет во двор выскакивает.
— Да причем козел? Я про мужика!
— С какой сырости заведется? Вот я вчера приловила Микиту, он коней в реке купал. Ну, я разделась и рядом поплыла. Микита меня нагнал и в ивняк уволок. Вот это мужик, до зари кувыркались.
— А его баба не возникла?
— Видно, ее по дороге кто-то встретил и тоже под куст завалил.
— Ой, бабы, а меня вчера сосед за дверью словил. Еле вырвалась.
— Ну и дура! От удовольствия не убегают.
— Раскудахтались, квочки! Гэть на работу, — появился нахмурившийся Иван и глянул на часы.
Бабы вмиг забыли, о чем говорили совсем недавно.
Какие там хахали, при Иване лишнего слова не скажи. Высрамит и испозорит.
Он при мужиках запрещал развязывать языки на всякие вольные темы. А уж тут и подавно.
А тут и Сашка с обеда бежит, торопится. Иван на него зло смотрит. Пусть немного, но припозднился. Антонович такие вещи не уважает, стучит по часам. Мол, знай меру и не балуй.
Люди снова взялись обмазывать ферму. До осени нужно управиться. А работы еще, ой как много. Успеть бы вовремя, подоткнули юбки женщины, одни навоз топчут, другие стены обмазывают. Третьи подсохшее белят. День стоит жаркий, знай, успевай. От баб навозом и потом несет. Раньше носы затыкали, а теперь притерпелись и не чувствуют. В навоз резаную солому, цемент добавляют. Получается такой- саман, зубами не оторвать.