Парень довольно ловко справляется с медкабиной, упаковав её в специальном отсеке в кладовой. Показываю ему комнату наверху.
— Переоденешься — жду на кухне.
Универсальный кухонный комбайн быстро выдаёт порцию по программе «строгая диета после голодания», потом мою — нормальную. Неприятно, конечно, что буду жевать вкуснятину, а его бульоном и жидкой овсянкой отпаивать, но сама голодная как чёрт, а диету в меня не запихнёшь. Просто объясню ему.
Он довольно быстро появляется, снова пытается опуститься на колени и застыть в ожидании.
— Садись, — киваю на соседнее сидение, успев прервать движение. Садится, настороженно глядя на меня.
— Ешь. Пока мало, уж извини, медкабина говорит, истощение у тебя, нельзя сразу наедаться после нескольких суток голода.
— Будто я раньше так не наедался, — бурчит.
— Желудок испортишь.
— Медкабина вылечит.
Чуть не ляпаю, что на её работу немало средств уходит: заряжать нужными препаратами, устанавливать специальные программы, оплачивать обязательные плановые осмотры специалистом, не говоря уж об энергии. Ему скажи, такого себе надумает…
— Уж потерпи, через пару дней будешь есть нормально.
— Простите, госпожа.
— Что, предыдущая хозяйка плохо кормила? — спрашиваю.
— Кормила, — отвечает.
— А что ж такой исхудавший?
— После барака, — пожимает плечами. Не совсем понимающе смотрю, поясняет:
— Две недели перед торгами раба держат в бараке. Готовят.
— Готовят? — не могу понять. — В смысле?
— При помощи пульта, — отвечает глухо. Замолкаю, так как до меня вдруг доходит.
Смотрю на него. Да уж, приготовили, ничего не скажешь.
— Устал? — интересуюсь, когда трапеза окончена.
— Что вы, госпожа.
— Робот, что ли? — усмехаюсь.
— Как пожелает госпожа.
— Ладно, иди уж спать. Тяжёлый день, выматывающий.
Смотрит с настороженностью, определённо ожидая гадости. Поднимаюсь, тяну за руку — парень чуть не вздрагивает, напрягается, вероятно, желая вырвать её из моей, затравленно пытается выяснить, заметила ли я. Ничего я не заметила, выпускаю едва поднялся. Киваю в сторону лестницы, чтобы следовал за мной.
Пакет с вещами сиротливо стоит возле стеночки.
— Вещи разложи в шкафу, — произношу. — И ложись. На кровати, — добавляю, подумав. А то с него станется свернуться где-нибудь в неудобном месте. — Это твоя комната, обустраивай, как нравится.
Показываю на панель возле двери, отвечающую за обстановку, цветовую гамму и прочие элементы интерьера. Кивает, надеюсь, знает, как этим пользоваться.
Лежу, прихожу в себя. Кровать, надо же. Не помню, когда последний раз на кровати спал. Да ещё такой удобной. Комната как комната, когда-то и у меня была своя… Не буду перенастраивать, мало ли, что хозяйке завтра взбредёт. Интересно, она действительно растерялась, не ожидала такого подарочка? Или у неё просто стиль такой? Почему одна живёт, приехала откуда-то? Что там за история? «Отыгрывайся», сказал Корнель. Может, это она так отыгрывается?
Спать не могу, хотя и хочется. Слышу, как она ходит внизу, каждый раз с замиранием жду, что достанет пульт, покрываюсь липким потом, поворачиваюсь на живот, закусываю подушку. Хорошо бы, если бы она куда на другую планету поехала. Может, одна, потому что в разъездах? Ни разу не видел её, сопровождая Амиру. Может, удалось бы сбежать… Ненавижу Тарин.
А всё-таки… я вполне мог бы избавиться от неё. Неосторожно она убрала этот пульт. Правда, пришлось бы избавиться и от себя, потому что когда меня поймали бы, даже пребывание у Амиры показалось бы сказкой.
Несколько минут всерьёз обдумываю, готов ли на это. Но глупая дурацкая надежда продолжает крепнуть. А вдруг… нет, в то, что она меня отпустит, не поверю, конечно, но вдруг удастся сбежать…
Ненавижу эти весы.
А ещё… рядом с хозяином срабатывает нечто глубоко внутри, и просто не можешь заставить себя поднять руку. Страх, всё поглощающий страх, говорящий о том, что у хозяина столько различных способов причинить тебе боль. И если он не использует один — готовься, значит, у него в кармане припасён другой и он только и ждёт, когда ты расслабишься или оступишься… Видимо, это что-то на уровне рефлексов и подсознания.
Помню, как я выхватил у одного из хозяев пульт. Руки вспыхнули болью, тут же покрылись волдырями, но я швырнул его, со всей силы надавил ногой… Босой, моментально опалившейся нестерпимо горячим прикосновением… В голове взрыв боли, будто все кнопки сразу подключили. И лицо хозяина. Боги, никогда не забуду. Не испуганное, нет. Предвкушающее. Тогда я впервые узнал о том, что управление чипом можно производить из общего коммуникатора. О том, что такое работать обожжёнными руками, на которых постоянно лопается кожа. Неделю ходить босиком на обожжённых ступнях и со спиной, на которой нет живого места. Ну да, я же вещь, правильно? Почему бы меня не подключить, как все приборы, к сети дома хозяина? Пульт сломан, а сигналы всё те же. И я извиваюсь на полу…