Ответа на телеграмму она так и не получила. И - ни одного письма. Ну и пусть! Рите очень хотелось верить в то, что настойка помогла, Алина выздоровела и вернулась «на круги своя», в свой мир (она ведь из другого мира!), и забыла о Рите... Ну и пусть! Лишь бы она - жила.
==========================Алина====
Алина выпила настойку залпом, когда узнала, что её болезнь не имеет ничего общего с полипами. Она пыталась пить настойку, как предлагалось в рецепте, с одной капли. У неё получалось - три дня. А на четвёртый - после приёма «лекарства» началась рвота. Тогда Алина налила настойку в хрустальный бокал и выпила залпом, закусив долькой лимона. Стиснув зубы, осторожно легла на спину, удерживая в себе «лекарство» и откусывая кусочки лимона...
- А всё-таки настойка помогла! - думала Алина. - Так будет лучше для всех. Спасибо, Ритуля, подружка моя...
Она плыла на корабле по облакам, которые были - волны, а впереди сияли волшебным светом невиданные цветы... Лотосы! - догадалась Алина и набрала большой букет - необыкновенно красивых, дивно пахнущих лотосов. Их волшебный свет был уже со всех сторон, ей захотелось раствориться в этом тёплом свете...И она стала - светом.
========================== Год спустя=====
К удивлению сотрудников, Рита взяла отпуск в октябре - и поехала в Алушту. На сей раз крымский октябрь был таким, как ему положено - ветреным, знобким. В тёплой куртке - в самый раз! Рита застегнула молнию до подбородка, надвинула капюшон. - Здесь, в ротонде, полукругом вдающейся в море, будто нос корабля, ветер пронизывал насквозь - словно она и в самом деле плыла на корабле!
Облака вдруг разошлись (наверное, их разогнал ветер) - и солнце, как тогда, год назад, сияло нестерпимым блеском в голубом крымском небе. Рита зажмурилась и ощутила нежное прикосновение, словно чьи-то тёплые руки гладили её по щекам. Солнце щекотало ресницы, заставляя открыть глаза. Но Рита не поддалась, стояла с закрытыми глазами и улыбалась - солнцу.
Она приходила сюда каждый день и ждала Алину, которая - Рита знала - никогда не придёт. Не прищурит глаза от слепящего солнца, не почувствует на щеках его живительное тепло... Рита зажмурилась ещё сильнее, но слёзы просочились сквозь плотно сомкнутые ресницы и побежали по щекам, оставляя мокрые дорожки. Ветер обдувал Ритины щёки, слизывая слёзы влажным собачьим языком, а они всё бежали...
Может, это вовсе не ветер, - это Алинина любимица Бася хочет её утешить? На плечи внезапно легли чьи-то руки, и она, вздрогнув от невероятной, невозможной догадки, открыла глаза. Рядом стоял незнакомый мужчина Ритиных лет с серыми внимательными глазами («И этот - сероглазый! Что ж ей так «везёт», у Димки тоже были серые глаза...»). Впрочем, на Димку он походил только глазами - этакий украинский парубок, красивый какой-то картинной красотой, словно сошел с книжной иллюстрации. Не убирая рук с Ритиных плеч, улыбнулся: «Здравствуйте. Вы, наверное, - Рита? А я - муж Алины, Василий Зелинский, можно просто Василь.
Рита хотела что-то сказать и не смогла. Молчала, словно у неё отнялся язык, и смотрела на морскую синь, в которой вспыхивали золотые солнечные блики. Молчал и Василь.
Наверное, надо повернуться и уйти. Вот сейчас. Прямо сейчас. Не прощаясь. Просто уйти, - думала Рита. И - не уходила.
Она ещё не знала, что именно Василь, запутавшись в безнадёжных долгах, кредитах и заёмах, выкупил Алинин ресторан... Оплатил длительное и баснословно дорогое лечение в Германии. И готов был оплатить операцию, которой так ждала Алина и которую ей так и не сделали, потому что Алине уже нельзя было помочь.
День, когда Алине сказали, что операции ей не нужна, и что её опухоль рассосётся от таблеток, - этот день Василь помнил до мельчайших подробностей. Алину в клинике подлечили, она выглядела вполне здоровой, даже румянец появился на похудевших щеках (а ведь были - пухлые, с ямочками!). Он не мог на неё смотреть без слёз, хотя плакать было нельзя, нельзя показать ей... Алина сказала ему: «Уходи».
Вечер подкрался неслышной кошачьей поступью. Солнце утратило свой платиновый блеск и алым шаром повисло над горами, окутав город розовым шлейфом заката. Они сидели в маленьком кафе, на столике перед Ритой стояла чашка с остывшим кофе, к которому она так и не притронулась. Рита смотрела на Василя не отрывая глаз, и вспоминала того, другого Василя, о котором ей рассказывала Алина. Тот был - чужим, расчётливым и жестким. А у этого - в серых глазах блестели слёзы и лицо страдальчески морщилось от переживаемой вновь боли. Чужой боли, которая бывает больнее своей!